Ключевой инстинкт

Ну так она и не нанималась к нему в услужение. Марьяна ни в чем перед ним не виновата, как Тамара, потому и не прогибается. Не нужно думать о Тамаре, она отрезанный ломоть. Марьяна – вот его счастье. Порой дух захватывает, настолько она красивая, нежная, женственная. Не зря же Никита помешался на ней.

Трофим ничуть не жалел о том, что вчера избил брата. Если у дома сносит крышу, то ее ставят на место силой, а не уговорами. Так и с Никитой.

Пива не было, бар пустой, но Трофим и не искал алкоголь. Не дело это – грязнуть в запое как свинья в луже. Выбираться нужно. Обед скоро. Он постарается обойтись без спиртного. Может, бокальчик безалкогольного пива закажет. Или с очень легким градусом.

Тут в дверь постучали. Трофим напрягся. Вдруг это его дражайшая семья дает о себе знать? Он спрятался от всех, но его нетрудно было найти через базу данных отеля. Отца могла возмутить его жестокость по отношению к младшему брату. Наверное, он решил принять меры. Это на младшего сына папенька наезжать побаивается, а на старшего – запросто.

Трофим открыл дверь и увидел Глеба Симонова. В форме, наглаженный, надушенный, папка под мышкой.

– Трофим Степанович Высоков? – официальным тоном спросил он.

– Как ты меня нашел? – Трофим скривил губы, глядя на него.

Симонов поступил правильно. Если невеста пропала, он должен ее найти. Все это Трофим понимал. Но Глеб раздражал его сам по себе. Ведь это ничтожество могло стать мужем Марьяны?

– От всевидящего ока правоохранительных органов не скроешься, гражданин Высоков! – менторским тоном выдал Симонов. – Я войду?

– Если вы в форме, товарищ следователь, то это еще не дает вам права вторгаться в мою частную жизнь.

– А если в этой вашей частной жизни находится моя невеста? Марьяна с вами?

– Не твое дело! – Трофим снова перешел на «ты».

– Очень даже мое. Вы, гражданин Высоков, подозреваетесь в покушении на жизнь человека.

– Если ты хотел застрелиться, то я здесь не при делах.

– Смешно. – Симонов скривил губы, со злорадным торжеством глянул на Трофима и сказал: – Ваш брат в больнице, в очень тяжелом состоянии. Врачи борются за его жизнь.

– Ты что несешь? – Трофим схватил Симонова, с силой дернул на себя.

Тот и понять ничего не успел, как влетел в комнату. Марьяны там не было. Видимо, она спряталась в спальне.

– Что с Никитой?

Симонов не упал, но китель отряхивал с такой тщательностью, как будто на него налипла грязь с пола. Он молча сел на диван, положил на стеклянный стол папку, вынул оттуда бланки протокола. Трофим заметил ссадину на костяшке среднего пальца его правой руки.

– Можно ваш паспорт, гражданин Высоков! – официальным тоном потребовал старший лейтенант.

– Вы меня в чем-то подозреваете? – спросил Трофим и даже не шелохнулся.

– Да, подозреваю.

– В чем?

– Я же сказал.

– Вы не сказали, что произошло с Никитой.

– Я хотел бы услышать это от вас.

– Вы пытаетесь ввести меня в заблуждение? Насколько я знаю, вы не имеете права на это. Ничего, мой адвокат вам все разъяснит. – Тут запас его терпения иссяк, Трофим шагнул к Симонову и резко спросил: – Что с Никитой?

– Черепно-мозговая травма открытого типа, – растерянно проговорил тот. – Его ударили по голове чем-то тяжелым.

– Чем?

– Не знаю. Металлический предмет с резкими краями. Молоток, обух топора, железный уголок…

– Кто ударил?

– А вас там не было?

– Где не было?

– Охотничий домик в Добренском лесничестве. Вы были там?

– Был.

– Когда?

– Вчера.

– Зачем?

– За Марьяной приезжал.

– Вы ее там спрятали? – Симонов сглотнул слюну, чтобы смочить пересохшее горло.

– Марьяна была там с моим братом. Я забрал ее и привез сюда.

– А Никита остался в охотничьем домике?

– Да.

– В каком состоянии? – Симонов смотрел на ссадины на кулаках Трофима, такие же, как у него самого.

– Да, врезал я ему пару раз. Но голова у него была целая, это я тебе точно скажу. Уехать он мог самостоятельно. Машина там стояла.

– Не уехал он. Так в домике и остался. Там его и нашли. Хорошо, что вовремя хватились. Никита в тяжелом состоянии. Операцию сделали.

– Где он, в какой больнице?

– Здесь, в Москве.

Трофим схватил телефон, включил его и просмотрел список пропущенных вызовов. Отец звонил ему восемнадцать раз, жена – чуть меньше. Да и от Ларисы звонки были. А он ни сном, ни духом.

– Вы погодите звонить, Трофим Степанович. – Симонов поморщился. – Мне нужно знать, в каком состоянии вы оставили своего брата.

– Да нормально с ним все было. Сидел в траве, смотрел, как мы уезжаем.

– Кто может это подтвердить?

Из спальни вышла Марьяна, поздоровалась с Глебом робким кивком и сказала:

– Я могу подтвердить. Трофим не бил Никиту топором по голове.

– Не бил топором?! – Истошно простонал Симонов, пытаясь испепелить Марьяну взглядом. – Значит, топор все-таки был?

– Да, был топор. – Марьяна глянула на Трофима в поисках защиты, и он послушно встал между нею и следователем.

– Кто им бил Никиту Высокова?

– Не знаю. Когда Никита выходил из комнаты, топор был у него в руке. Небольшой такой. Никита вышел, а потом появился Трофим.

– Не знаю, Никита был без топора, когда я подъехал. – Трофим пожал плечами. – Может, в доме его оставил.

– Не было в доме топора.