Ключевая улика

— Позвольте спросить, вы на кого работаете? — Он оглядывает меня с головы до ног, прислонившись к голубому такси, стоящему под той самой пальмой, где семь часов назад оставил своего доходягу Марино.

— Институт военно-медицинских исследований. — Этот же ничего не значащий ответ уже получили до таксиста несколько человек, поинтересовавшихся вслух, почему на мне черные брюки карго, черная рубашка с длинными рукавами и вышитыми золотом буквами «ЦСЭ» и ботинки.

В дорожной сумке, которую я обнаружила в номере, куда попала около двух часов ночи, нашлось все, что могло понадобиться для работы на выезде, но ничего такого, что пригодилось бы в мире штатском, тем более в субтропиках. Узнаю руку Марино. В том, что сумку собирал он сам, у меня нет никаких сомнений: вещи взяты из шкафчика и ванной в моем офисе, а также из раздевалки в морге. Восстанавливая в памяти последние несколько месяцев и особенно две недели после того, как он ушел, я припоминаю несколько случаев, когда не могла найти некоторые вещи. Мне, например, казалось, что рубашек вроде бы должно быть больше, а брюк было больше наверняка. Ботинок точно было две пары, а не одна. Судя по содержимому сумки, Марино предполагал, что я проведу какое-то время в лаборатории или офисе медицинской экспертизы — короче, с ним.

Если бы сумку собирал Брайс — а обычно именно так и бывает, когда приходится срочно выезжать из города, — он выбрал бы спортивную сумку с блейзерами, блузками и слаксами, и все это было бы аккуратно упаковано и завернуто в тонкую оберточную бумагу, чтобы ничего не помялось. Брайс подобрал бы туфли, носки, рабочую одежду и туалетные принадлежности; его выбор неизменно отличается от моего большей тщательностью, продуманностью и стилем. К тому же Брайс наверняка бы заскочил ко мне домой. Предвидя, что мне может понадобиться, Брайс не терзается сомнениями и без смущения роется в моем нижнем белье, которое лично его ничуть не интересует, — он ограничивается лишь брошенными вскользь комментариями насчет тех или иных лейблов и тканей, стиральных средств и сушилок, которые предпочитает сам. Он никогда не отправил бы меня в Джорджию летом с тремя теплыми комплектами полевой формы, тремя парами белых мужских носков, бронежилетом, ботинками, одним дезодорантом и средством для отпугивания насекомых.

— Не знал, поела ты или нет, — говорит Марино. Едва открыв дверцу, я замечаю, что в салоне стало намного чище, и улавливаю цитрусовый аромат освежителя, запах масла, сильно прожаренного стейка и яичницы. — В паре миль отсюда, возле военного аэродрома Хантер, есть ресторанчик «Боджанглз». Заодно и машину проверил. Фургон теперь как новенький.

— Вот только кондиционера нет. — Я пристегиваюсь и, опуская стекло, замечаю на полу между сиденьями плотно набитый пакет.

— Для кондиционера нужен новый компрессор. Да черт с ним. Я к тому, что ты не поверишь, как дешево мне это обошлось, а к нехватке свежего воздуха ты уже привыкла. Раньше кондиционеров и вовсе не было.

— Как и плечевых ремней, воздушных подушек безопасности, антиблокировочных тормозных систем, навигаторов.

— Взял тебе бисквит с яйцом, а еще, если проголодалась, есть стейки, сыр и вода в кулере. — Он тычет пальцем назад. — Оливкового масла в «Боджанглз» нет, так что придется обойтись без него. Как ты относишься к сливочному, я знаю.

— Я люблю сливочное масло, потому и воздерживаюсь.

— Господи. Не понимаю, откуда у людей такая тяга к жирам. А вот у меня с этим проблем нет. Я просто научился не сопротивляться кое-каким вещам. Если ты в ладах с ними, то и они в ладах с тобой.

— Сливочное масло не в ладах со мной, когда я пытаюсь застегнуть брюки. Ты, наверно, и не ложился. И когда только все успел — сдать в ремонт, забрать да еще на мойку заехать?

— Я ж говорю, повезло с механиком. Нашел номер домашнего телефона в интернете. В пять утра встретились в мастерской. Поменяли генератор, сбалансировали колеса, прочистили колесные ниши, подтянули свечи зажигания, заменили щетки стеклоочистителя, ну и я немного прибрался. — Пока Марино рассказывает, мы проезжаем вдоль Уэст-Бэй, мимо ресторанов и магазинов — из гранита, кирпича, оштукатуренных — по дороге, обсаженной дубами, магнолиями, миртом.

Марино тоже одет для работы в поле, но в выборе формы для себя проявил здравомыслие: на нем летние брюки карго и бежевая рубашка поло из смесовой ткани, нейлоновый жилет и замшевые кроссовки вместо ботинок. Бейсболка защищает от солнца лысину и кончик обгоревшего носа, темные очки — глаза, в глубоких морщинах на потной шее белеет растекшийся солнцезащитный крем.

— Ценю твою заботу. Спасибо, что собрал одежду, — говорю я. — Мне вот только интересно, когда ты это делал?

— Перед тем как ушел.

— Это я сама вычислила.

— Надо было прихватить хаки. Тебе ж должно быть жарко. О чем я только думал?

— Взял то, что нашел, а поскольку весна в Массачусетсе выдалась холодная, то и взял что потеплее. Хаки у меня дома, в шкафу. Вот если бы попросил Брайса…