Ключевая улика

Кларенс Джордан лежит на спине, головой на подушке, уставившись в потолок, с открытым ртом. Руки вытянуты по бокам, через ширинку в трусах выступают гениталии. Сомневаюсь, что именно в такой позе он и умер. Кто-то уложил его именно так, и чем больше я смотрю, тем лучше понимаю, какую ненависть должны были испытывать к Лоле Даггет полиция, прокурор и другие, когда представляли ее в этой комнате — возбужденную, упивающуюся содеянным, демонстрирующую презрение к жертвам и собственную полную деградацию.

Футболка и резинка на поясе трусов у доктора Джордана пропитаны кровью, которая просочилась под покрывало и растеклась большим пятном по простыне, захватив край матраца. Простыня под телом миссис Джордан тоже залита кровью. Доктору в общей сложности нанесли девять ударов в грудь и шею — и при этом не заметно ни малейших признаков борьбы или хотя бы попыток отразить эти жуткие удары ножом, оставившим на коже параллельные ссадины. Миссис Джордан лежит на правом боку, подпирая руками подбородок, отвернувшись от мужа к окну, которое выходит на улицу и старое кладбище. Я, естественно, не верю, что она находилась в такой позе в момент смерти. Ее тело тоже переложили, придав ему почти благочестивую позу, будто она молится, но при этом ночная рубашка задрана к талии, а груди обнажены.

Я поднимаю ее фланелевую ночнушку — с длинными рукавами, пуговицами до самой шеи и кружевным воротничком, — вполне соответствующую образу скромной и серьезной женщины на рождественском снимке, сделанном менее чем за месяц до этой фотографии, где она в вульгарной позе лежит на пропитанной кровью постели. На белую бумагу, которой покрыт стол, падают хлопья запекшейся темной крови. Я внимательно изучаю каждое отверстие и каждую прорезь, оставленные смертоносным лезвием убийцы, нанесшего ей в общей сложности двадцать семь ударов — в лицо, грудь, спину, шею — и вдобавок располосовавшего горло. Ночная рубашка пропитана кровью спереди и сзади, притом так сильно, что лишь по некоторым участкам на рукавах и нижней кромке можно понять, что изначально она была голубой.

Мэнди OPTул сидит в кресле, придвинувшись к окну, чтобы не мешать мне. Она пристально наблюдает за мной, когда я раскладываю окровавленную ночную рубашку на бумаге, возвращая на то место, с которого взяла. От спекшейся крови некоторые участки ткани загрубели. Мэнди не произносит ни слова и не вмешивается, а я тоже не делюсь с ней своими мыслями, которые с каждой минутой становятся, как грозовые тучи, все мрачнее и тяжелее. Я снова просматриваю папку с материалами по Глории Джордан. Изучаю диаграммы тела, лабораторные отчеты по образцам крови, взятым с ее ночной рубашки и подтверждающим наличие ее ДНК. Однако здесь же обнаружены ДНК мужа и их пятилетней дочери. Откуда кровь Бренды?

Из замеров и описаний Колина я вижу, что рана на шее у Глории начинается за левым ухом, откуда уходит под подбородок, ниже мочки правого уха — фактически горло перерезали сзади. Если она не видела, откуда наносился этот удар, перерезавший сонную артерию, это объясняло бы отсутствие следов борьбы, о чем упоминал Колин. Но тогда вопросов больше, чем ответов. Я беру еще одну фотографию Глории на кровати, сделанную более крупным планом. Верхняя сторона ступней забрызгана кровью, ступни тоже в крови, что выглядит странно, если в момент, когда ее кололи и резали, она лежала в постели. Хотя… трудно сказать. Всюду так много крови… У меня перед глазами обезумевший убийца, перерезающий сзади горло Глории Джордан, которая крепко спит, приняв дозу клоназепама.

Я иду по следам крови, которая повсюду, которой все измазано, испачкано, забрызгано и залито. На лестнице — капли, лужицы, полосы и брызги. Некоторые предполагают артериальное кровотечение, открывшееся, скорее всего, от резкого и сильного удара ножом — возможно, в шею. Может быть, как раз в шею Глории Джордан. Рисунок соответствует ритму сердечных сокращений, постепенно слабеющему, поскольку сердце уже вот-вот должно остановиться. Но вот только чье сердце? И в каком направлении двигался человек — вверх или вниз, от двери или к выходу? Даже самые опытные криминалисты, такие как Сэмми Чанг, не могут взять мазок с каждой капли и полосы, исследовать каждую лужицу крови на месте преступления, а эксперты из лаборатории тоже, наверное, не в силах все это проработать.