Ключ. Возвращение странницы

– Да, сэр. Продолжая наш интересный разговор, я выявил следующие факты. Месье Феликс Дюпон действительно приходит в салон эпизодически. Он очень квалифицированный парикмахер и принимает только особых клиентов, но очень часто бывает слишком слаб, чтобы вообще приходить. А мистер Феликс тоже принимал особых клиентов. Он всегда приходил с черного хода, никогда со стороны магазина. Им приходилось принимать для него телефонные сообщения и записывать к нему клиентов. Если мадам бывала в заведении, она сама отвечала на эти звонки. Если ее не было на месте, им приходилось брать и записывать сообщения, а она позднее сама их передавала. А теперь внимание – pièce de rèsistance[25]…

Было слышно, как старший инспектор глухо ударил по письменному столу.

– Если ты так плохо знаешь родной язык, что не можешь говорить по-английски, лучше отправляйся обратно в школу доучиваться!

– Извините, шеф… виноват… мне следовало сказать «интересная новость». Так или иначе, вот она. Никто из девушек никогда не видел мистера Феликса. Он приходил и уходил через черный ход и ни разу не ступал в саму парикмахерскую. Месье Феликс Дюпон пользовался парадным входом – они все видели его, когда он приходил. Но никто никогда не видел мистера Феликса за исключением мадам и тех дам, которым было назначено.

– Как же он отправил девушку следить за леди Джослин?

– Да, я спросил ее об этом, и она ответила, что это мадам сказала, что мистеру Феликсу хотелось бы, чтобы она пошла за леди Джослин. И это мадам дала ей полкроны и велела не болтать об этом, потому что, как она сказала, это будет не очень красиво звучать, но мистер Феликс, дескать, назначил леди Джослин особое лечение и хочет знать, делает ли она то, что он ей прописал, и отправилась ли она прямиком домой. Мол, для нее же будет хуже, если это не так.

– Думаешь, девушка это проглотила?

– Я думаю, ее это вообще не волновало. Все в рабочее время, так сказать. Сами знаете, как рассуждают эти девушки: клиенты – это всего лишь работа. Им важно, кто поведет их в кино и как бы потратить несколько талонов на лишнюю пару поддельных шелковых чулок.

Было слышно, как старший инспектор благодарит Бога за то, что его девочки воспитывались иначе.

– Да, сэр. Но я думаю, с этой девчонкой все в порядке. Слишком испугана, с одной стороны, а с другой – говорит уж слишком свободно, чтобы быть в чем-то замешанной. Я думаю, нам следует взяться за мадам. И еще я подумал: надо мне сходить и взглянуть на ее инвалида.

Глава 36

Время тянулось очень медленно. Линделл обнаружила – как и бесчисленное множество женщин до нее, – что никак не может его ускорить. Она не могла ни читать, ни шить, ни слушать радио, потому что для того, чтобы заниматься этими вещами, нужно управлять своими мыслями, а она не могла. Пока она разговаривала с мисс Сильвер, с сержантом Эбботом, пока констебль болтал о своей семье, ум ее в той или иной степени находился под принуждением и кое-как реагировал. Но как только она оказалась одна, мысли опять вернулись в ту точку, с которой она так и не сдвинулась. Есть шокирующие вещи, в которые веришь сразу, потому что сама сила потрясения протаскивает их через все обычные барьеры. Есть же вещи настолько шокирующие, что в них совершенно невозможно поверить, но ты не можешь выбросить их из головы. Первоначальный шок Линделл был настолько сильным, что сделал ее не способной ни верить, ни рассуждать, но сейчас, по мере того как время медленно текло, она поняла, что убеждена в чем-то таком, отчего и ее тело, и ее ум леденеют, просто застывают!

В какой-то момент она встала и подошла к телефону, но простояв долгие полминуты, отвернулась и пошла обратно к креслу, с которого поднялась. Позвонить оказалось выше ее сил. Быть может, завтра, когда ее ум вновь обретет способность соображать. Не сегодня, не сейчас. Слово не воробей, вылетит – не поймаешь.

Когда пять минут спустя телефон зазвонил, она направилась к нему с неохотой и содроганием. Голос Филиппа назвал ее имя.

– Лин… это ты?

– Да… – В первый момент даже это слово не выговаривалось. Ей пришлось его повторить.

– Ты одна? Я хочу тебя увидеть – очень сильно. Я сейчас приду.

Он положил трубку, а она осталась там, где стояла, пока до нее не дошло, что Филипп сейчас придет и ей придется его впустить. Проходя через холл, она остановилась у полуоткрытой двери кухни, чтобы сказать:

– Сейчас меня придет навестить мой кузен – сэр Филипп Джослин.

Едва она успела это сказать, как в дверь позвонили. Она открыла ее и, приложив палец к губам, кивнула в сторону кухни.

Филипп удивился, повесил пальто, а затем, когда они вошли в гостиную, спросил:

– В чем дело? Кто там?

– В кухне полисмен.

– Зачем?

– Потому что я случайно кое-что услышала, и они не уверены, не была ли она… не была ли Анна…

– Она не была Анной, – перебил он ее. – Теперь это очевидно. Это была Энни Джойс. – И добавил после странной паузы: – Я нашел дневник Анны.

– Ее дневник?