Ключ от всех миров

А если рискнуть, а если впустить,
То выпустить ли обратно?..

В. Высоцкий, «Лягушата»

Мы сидели в клетке. Нет, совсем не то, что вы подумали. Клетки тут были вместо жилищ, и они не запирались. Представьте себе огромную, бескрайнюю пещеру с низким каменным потолком; пещеру, в которой царят вечные сумерки и клубится черный туман. Нависающий потолок создает впечатление, что вся громада свода вот-вот обрушится тебе на голову. А кроме того, эта пещера полна клеток, прутья которых неведомым образом вделаны в пол и потолок. Сначала я подумал, что они зацементированы, но ничего подобного. Они словно вросли в камень – старые ржавые прутья толщиной с запястье взрослого мужчины.

Чтобы все выглядело не так мрачно – все-таки мы были не паломниками, стремившимися стать посвященными, – мы с Иванычем сняли куртки и рубашки, благо было жарко, и развесили их на прутьях, соорудив некое подобие стен. Потом Тогот развел колдовской костер – топлива для обычного костра у нас не было. И еще нам не хотелось угореть, а судя по запахам, слово «вентиляция» никто из подземных обитателей не слышал.

Почти сразу, как мы устроились, появился «официант» – один из прислужников Древних. Он был грязным, словно не мылся лет десять, длинные слипшиеся волосы, пальцы черные, вместо одежды грязная набедренная повязка, которая не сошла бы даже за половую тряпку. И, тем не менее, в руках у него был сверкающий белизной поднос, на котором лежали куски сырого окровавленного мяса и стояло несколько бутылок. В том числе шкалик приличного австралийского виски – «Белый дом».

От мяса мы дружно отказались. Его происхождение вызывало у меня смутные подозрения, которые я даже озвучивать не хотел бы. Что до выпивки, то виски я сразу забрал, прихватив для Тогота бутылочку «Посольской». Ему все равно, что хлебать, так что нечего на него вкусный продукт переводить.

«Официант» уже собирался уходить, когда я обратился к нему:

– И еще, почтеннейший, большое спасибо за крепкие напитки, но водка без пива – деньги на ветер.

Тот только кивнул и исчез.

– Похоже, Артурчик, ты собираешься нажраться, – с этими словами Тогот забрал у меня бутылку «Посольской», крутанул крышку и залпом вылил себе в глотку полбутылки.

– А ты, похоже, нет.

– Ну, во-первых, тут пить нечего, а во-вторых, непонятно, сколько мы тут проторчим.

– А чего мы, собственно, ждем? – поинтересовался Иваныч. – Чем тут сидеть, пошли бы знакомых поискали.

– Понимаете ли, господин Круглов, – покосился на медика мой демон, – существуют определенные правила, этикет, что ли. И если мы не хотим сойти за хамов и хотим, чтобы нас приняли как дорогих гостей, то должны этот этикет соблюдать.

– Отправиться искать знакомых сейчас – это все равно что… – Тут я замялся, подыскивая нужное сравнение. – Ну, это как если ты осенью в грязь и слякоть придешь в гости, и не снимая и не вытирая сапог попрешься в гостиную, оставляя за собой следы.

– Но ты же сам говорил, что эти посвященные придерживаются иной морали и выше всех этих наших условностей.

Все-таки тяжело иногда с этим человеком. Такое ощущение, что единственная извилина, которая у него есть, натерта фуражкой, а мозг до сих пор остался девственно чистым.

– Они выше наших морали и условностей, но это вовсе не означает, что они вообще плевали на мораль. Она у них есть, только другая.

– Да все это я уже слышал, – отмахнулся Иваныч. – И все-таки не могу я понять…

– Чего именно?

– Ну, к примеру, их кровожадности. Ведь они считают обычных людей чем-то вроде мяса.

– Понимаешь ли, они и правы, и не правы одновременно, – слово взял Тогот. – Возьмем среднего обывателя. Рассмотрим его жизнь: работа, которой он всячески старается избежать, так как в большинстве результат этой работы принадлежит не ему, а его семье, которую он завел, потакая своему половому инстинкту; полное отсутствие желания что-либо делать по дому… Ну, а после работы, если удастся, пиво-водка или телевизор.

У женщины: тяжкий домашний труд, который не оставляет ей времени для духовного роста. Животное существование. С другой стороны, я согласен с одним из ваших философов, который говорил о том, что в каждом человеке сокрыта целая вселенная. Только эту вселенную нужно открыть, ее нужно развивать. Нужна некая программа по интеллектуальному развитию, превращению человека из говорящего мяса в разумное существо, которое может думать о чем-то, кроме личного обогащения, желудка и существ противоположного пола. А пока их мысли прямы и незатейливы – это мясо.

Иваныч поежился.

– Неприятная философия.