Ключ от всех миров

– То ты требуешь, чтобы мы три часа морозили свои жопы на набережной, то говоришь, что у нас времени почти не осталось. Ты уж выбери что-то одно.

– Не хочешь меня слушать – не надо!

– Ладно… Ладно… – примирительно протянул я. Потом сделал вид, что обдумываю нечто важное. После минутного молчания я повернулся к аморфу. – Раз уж ты у нас самый могучий, то сделай так, чтобы этот поезд никогда никуда не смог поехать, а потом догоняй.

– А с этим что делать? – поинтересовался аморф, кивнув в сторону скорчившегося на земле охранника.

– Свяжи покрепче да засунь подальше, руки-ноги не ломай. Парень-то ни в чем не виноват.

Мгновение помедлив, я спрыгнул на рельсы и бодрым шагом направился в темный зев подземного туннеля. Марк графу и Иванычу ничего не оставалось, как последовать за мной. Идти было легко, через каждые два метра в стене горели тусклые желтые фонари. Вскоре меня догнал Иваныч.

– А почему ты решил двигаться именно в эту сторону? – поинтересовался он. – Поезд должен был поехать в другую.

– Здесь одноколейка, да еще экскурсионная. Значит, дорога идет по кругу. Если местные пользуются поездом, то наверняка устроили засаду или, по крайней мере, КПП по ходу движения… Может, они и на выезде КПП организовали, но на въезде нас точно будут ждать.

– Логик! – томно, почти мечтательно, вздохнул Тогот.

– Послушай, если ты думаешь, что своими дурацкими замечаниями можешь как-то меня взбодрить… – А дальше пошел обычный заунывный диалог. Как говорится: «Встретились ежик и медвежонок. „Здравствуй“, – сказал ежик. „Здравствуй“, – ответил медвежонок… Вот так, слово за слово, медвежонок ежику морду и набил».

* * *

Два шага, и я неожиданно оказался на улице средневекового европейского города. На мгновение я даже замер от неожиданности. Холодок прополз вдоль позвоночника. Я покрепче сжал рукоять своего «бульдога». Хотя, если тут замешана магия, огнестрельное оружие не поможет. Нет, конечно, это был не живой город – дома с мертвыми окнами, люди, замершие в самых разнообразных позах.

Казалось, еще мгновение – и они сдвинутся со своих мест: женщина, чуть склонившаяся вперед, продолжит подметать мостовую; двое крестьян покатят дальше тележку с овощами; крошечная собачка засеменит куда-то по своим неотложным собачьим делам.

И лишь приглядевшись, я заметил, что все люди ненастоящие – манекены, изображающие людей. Причем манекены старые, запыленные. Но все равно ощущение не из приятных. Казалось, что это настоящие люди, только притворяющиеся. Вот ударит колокол, и все они сдвинутся со своих мест.

Да и сами декорации города выглядели очень реалистично. Если бы меня провезли мимо в том самом электропоезде, то, наверное, мне показалось бы, что я перенесся в тринадцатый век.

– Ничего себе… – пробормотал Иваныч.

– А чего ты хотел? Музей средневековой жизни. Или ты думаешь, что европейцы пойдут смотреть на выцветшие документы и заржавленные шпаги в пыльной стеклянной витрине?

Чуть приободрившись, мы вышли из тени. Осторожно оглядываясь, мы сделали несколько шагов и в самом деле оказались на улице средневекового Стокгольма.

– Твое мнение?

– Музей восковых фигур. Только после оживших скелетов очень он мне не нравится. Если у наших… врагами я назвать их не могу… скажем так… оппонентов хватило сил оживить скелеты, то с восковыми фигурами все много проще.

– И твой совет?

– Я-то скажу, но ведь ты все равно станешь делать по-своему.

– Ну? Не тяни. Ты скажи, а я сам решу, что нам делать.

– Вот в том-то вся и загвоздка, что сам… Так вот, я бы рубил их, пока они не ожили.

– Ты предлагаешь мне уничтожать музейные экспонаты, которые, быть может, и цены не имеют?

– Не экспонаты, а потенциальных противников.

– Не потенциальных противников, а произведения искусства.

– Вот они оживут и покажут тебе настоящее Искусство.