Ключ от Венеции

- Я это хорошо понимаю, - успокоил его Филипп.

Альберт продолжал топтаться на месте, отчищая чуть заметные пятнышки на капоте сиреневой машины. Филипп протянул ему чаевые, на которые тот явно рассчитывал, и с одобрением в голосе спросил:

- Это машина мистера Квейла?

- Нет, сэр, я не знаю, где он поставил свою машину, - Альберт огляделся. - А это машина миссис Кэртис.

Филипп поблагодарил и сел в "лянчу", чтобы вернуться назад, в Вестминстер. Обычно, сидя за рулем, он поругивал или одобрял действия водителей встречных машин, но сейчас, задумавшись, просто не замечал их. Его мысли сосредоточились на беседе с Ванессой Кэртис. Перебирая в памяти детали разгово ра, он понимал, что мало чего добился, и к тому же рухнули его надежды на встречу с доктором Линдерхофом.

Поставив в гараж "лянчу", он повернул за угол и, подойдя к парадному входу, вставил в замок ключ, который дал ему Альберт. Ключ не поворачивался, что-то в механизме заедало. Он вынул ключ, чтобы проверить, в чем тут дело, и в этот момент дверь открылась.

- Я увидела вас из окна, - сказала Рут. - К вам посетитель.

- Что-нибудь важное? У меня так много дел...

- Думаю, для этого посетителя вы время найдете, - заметила Рут, пока они поднимались по лестнице. - Вас ждет немецкий доктор - тот, что был в отеле, доктор Линдерхоф.

- Боже мой! - Филипп был потрясен. - Да, конечно, я приму его, Рут! Он не сказал, зачем пришел?

- Нет, - покачала она головой. - Похоже, он не в своей тарелке.

Доктор Линдерхоф нервно расхаживал по кабинету. Время от времени он останавливался и, близоруко щурясь, всматривался в многочисленные портреты и ландшафты, развешанные по стенам. Когда Филипп вошел в комнату, на лице доктора отразилось то ли облегчение, то ли ожидание чего-то. Такие лица встречаются в кабинете зубного врача: пациент идет на тяжкое испытание, зная, что ему станет легче, когда все кончится.

- Рад видеть вас, доктор! Я думал, вы уже вернулись в Германию.

- Мой самолет вылетает вечером, и я выкроил время посетить вас.

- Очень рад вас видеть. Чем могу быть полезен?

Линдерхоф выжидательно покосился на Рут, и та тактично вышла из кабинета. Доктор подождал, пока за ней закроется дверь.

- Я вам должен кое-что сказать, - произнес он, понизив голос. - Не смогу спокойно вернуться в Германию, пока не расскажу. Это касается вашего брата.

- Присаживайтесь, пожалуйста, - Филипп постарался подавить в своем голосе предательское волнение.

Линдерхоф нетерпеливо мотнул головой и глубоко вздохнул.

- Я не считаю, что ваш брат застрелился.

- Я такого же мнения, доктор. Но есть у вас что-то конкретное?

Линдерхоф снова тряхнул седой шевелюрой.

- Не знаю, что на самом деле произошло той ночью, но я уверен, это не было самоубийством. Знаете, временами я себя неважно чувствую, у меня язва, и она меня порою беспокоит, особенно ночами. Той ночью я вынужден был подняться и пройти по коридору в ванную. На мне были ночные туфли, а ковры в отеле очень толстые, поэтому меня никто не мог услышать. Вы помните, мистер Хольт, где в "Королевском соколе"на втором этаже находится ванная?

- Да. Рядом с двадцать седьмым номером.

- Верно. Рядом с комнатой, где спал ваш брат. Но он не спал, он ссорился. Я слышал сердитые голоса.

- Вы уверены, что голоса доносились из номера двадцать семь, а не какого-то другого?

- Уверен. С другой стороны ванной вообще нет комнаты.

Сердитые голоса доносились из двадцать седьмого номера!

- Вам не удалось услышать, о чем шла речь, доктор? Из-за чего был спор?

- Только кое-что. Но когда они повысили голос, я услышал, как ваш брат сказал:"-Я возвращаюсь в Лондон и не собираюсь торчать тут ни минуты с этой проклятой книгой". Вот что он сказал.

- Вы уверены? Вы уверены, что он произнес именно эти слова?

- О, да. Я слышал это совершенно отчетливо.

- А мужчина, с которым он ссорился, - что тот ответил?

- Это был не мужчина, мистер Хольт. - Линдерхоф замялся, его холодные голубые глаза беспокойно блеснули. - Голос был женский.

- Вы слышали, что она говорила?

- Она сказала:"-На вашем месте я бы подождала, даже если бы пришлось остаться здесь до конца недели". А ваш брат сердито закричал в ответ: "-Я не останусь здесь ни на день, и это окончательно!"

- Что произошло потом?

- Она, должно быть, упросила его говорить потише. Больше ничего не было слышно. Да я и не хотел. Нехорошо слушать... подслушивать. Я вернулся в свой номер, а утром был напуган страшной новостью, что ваш брат пустил себе пулю в лоб.

- А вы не слышали звука выстрела?

- Нет. Иначе я бы сообщил об этом полиции.

Филипп расхаживал по комнате, пытаясь решить, насколько достоверен рассказ этого явно неуравновешенного человека. Наконец он сказал:

- Не могу понять, почему вы не сообщили полиции об услышанном разговоре? Или я ошибаюсь, и ваши показания просто не попали в протокол следствия?

- Нет, я ничего им не сказал.

- Но почему же, доктор? Не потому ли, что не смогли узнать женщину по голосу?

Ответ Линдерхофа пригвоздил Филиппа к месту:

- Я узнал её. Это была миссис Кэртис.

- Миссис Кэртис? Хозяйка отеля?

- Да.

- Вы абсолютно уверены?