Ключ от проклятой комнаты

– Чего вы хотите? Информацию о клиентах, чтобы ее продать?

– Не говорите глупости. Я не собираюсь ничего продавать.

– Ложь! Тогда для чего вы забрали ключи и сделали дубликаты?

– Я не могу вам сказать.

– А я обещаю, что, как только мы выберемся отсюда, я все расскажу Васину. Так что лучше убейте меня.

– Ну, во-первых, мы можем и не выбраться. Во-вторых, Васина мои дела не касаются.

Не слушая его, Лера бубнила:

– Я только теперь поняла, зачем вы протерли пистолет… Чтобы стереть свои отпечатки! – Горько усмехнувшись, она продолжила: – Обо мне он заботился… Как же…

– И это сущая правда. Моих отпечатков там не было.

– Я не верю вам… Не верю.

– Не хотел я этого делать, но, видно, придется… – Дмитрий вздохнул и, как будто решившись на крайнюю меру, отбросил недокуренную сигарету. – Знайте, вы сами спровоцировали меня… – послышались осторожные шаги, они приближались к Лере.

Она закрыла глаза и тихо сползла вниз по шершавой стене. Выждав минуту, она слабо спросила:

– Чего вы ждете?..

– Собираюсь с мыслями…

– Для того чтобы убить, не нужны мысли.

– Убить? – хмыкнул Дмитрий. – Бред. Я не собираюсь вас убивать.

– Честно? – Лера вернулась к жизни. – Даже если я все расскажу Васину?

– Не расскажете.

– Почему?

– Сначала выслушайте меня. Только не перебивайте. Потом решите, как вам поступить.

Лера не отвечала.

– Договорились? – спросил Губанов.

– Договорились, – сказала она.

Помолчав, Дмитрий вновь закурил.

– Дело в том, что с моей младшей сестрой случилось несчастье. Ее бросил муж. Он оказался негодяем. Хотя что я говорю… Негодяем он был всегда. Беда в том, что на момент развода у них было уже двое детей. Месяц назад я вернулся из командировки и обнаружил сестру в психушке. С ней была моя мать. Как выяснилось, туда их упек зять. За деньги. Их у него – целая свалка.

– Хотите сказать, это сделал муж вашей сестры? – осторожно спросила Лера.

– Он решил расстаться с ней, при этом оставить себе и детей, и деньги.

– Что было потом? – спросила Лера, хотя не хуже его знала продолжение этой истории.

– Мне удалось освободить мать и сестру, но я не смог отыскать детей.

– Девичья фамилия Евгении Кузьмичевой – Губанова?

– А-га-а… Вы уже в курсе.

– В курсе. – Лера заговорила с сочувствием: – Значит, вы пытались проникнуть в кабинет Шостока для того, чтобы узнать, где прячут детей?

– Да.

– Неужели вы, полковник полиции, не смогли как-то иначе…

– Нет, – сказал Дмитрий. – Против денег не действуют ни звания, ни закон.

– Поэтому вы уволились?

– Во многом – поэтому.

– Ясно, – тихо сказала Лера и тут же спросила: – Почему вы думаете, что Шосток знал, где их прячут?

– Без его участия тут точно не обошлось.

– Я, например, об этом не слышала.

– А что вы слышали?

– Что на следующей неделе – суд.

– Знаю. – Дмитрий сел рядом с Лерой на каменный пол. – Уверен, на суде Женьку попытаются уничтожить. Но не это самое страшное.

– А что? – спросила Лера.

– Самое страшное то, что ей не вернут детей.

Помолчав, Лера взяла его за руку:

– Мне очень жаль…

Глава 37 Из чувства признательности

Кравченко сидел на подоконнике, курил и раздраженно болтал ногой. Заметив его, Маша застыла в дверях приемной.

– Где была? – не глядя, спросил Игорь Петрович.

– В туалете.

– Все сорок минут?

– Ну хорошо… – призналась Маша. – Я была в парикмахерской.

– Куда собралась?

– Никуда.

– Шлюха… – И тон и содержание разговора были стандартными. Ничего нового. Кравченко потушил сигарету. – Чтобы завтра к обеду кабинет был готов.

– Но вы же знаете, что Филиция Павловна…

– Я сказал, завтра к обеду. – И он покинул приемную.

Выждав минуту, Маша сняла с вешалки шубку и выглянула за дверь. Шефа в коридоре не было.

– Ну, слава богу!

Заперев дверь приемной, Маша побежала к лифтам. Она опаздывала на свидание с Михаилом и втайне надеялась, что тот ее не дождется.

Когда она подошла к месту встречи, Михаил был еще там. Он стоял, притопывая ногами.

– Ну, здравствуй, – она осмотрела его с ног до головы и, заметив туфли на тонкой подошве, спросила: – Замерз? Бедненький…

– Не очень, – сказал Михаил, клацая зубами. – Сядем в машину?

Он с трудом вытащил из кармана ключи. Окоченевшие пальцы не слушались.

«И что мне с ним делать? Переспать из чувства признательности?» Маша забрала у него ключи и, нажав на брелок, отключила сигнализацию.

– Спасибо… – Михаил распахнул перед ней дверцу.

– Не за что, – усевшись, она вернула ключи. – Печку включи, тебе нужно согреться.

Он включил обогреватель и покрутил регулятор.

– Куда поедем?

– Может, просто покатаемся? – предложила Маша. – Пить я не буду: завтра мне на работу. Есть не хочу.

– Как скажешь…

Глядя на него, Маша спросила:

– Чудак-человек, чего ж ты раньше не сел в машину?

– Боялся тебя пропустить.

Ей захотелось погладить его по щеке, но она сдержалась. Минут пять они ехали молча.

– Сказать хотел. Про ту песню… – проговорил Михаил.

– Какую песню?

– Там. На седьмом. В бизнес-центре. Когда умерла женщина.

– Ты тоже там был?

– Был. И музыку слышал.

– Помнишь какая?

– Конечно. Песня про белый шиповник.

– Из «Юноны и Авось»?

– Точно.

– Постой, – Маша тронула его за руку. – Ты не понял, откуда она доносилась?