Ключ от опасной двери

— Быстро к входу! — шикает на них Дейдра. — Еще успеете насидеться.

Спустя полчаса в зале не протолкнуться. Музыка сливается с голосами, без разбора смешивая в единый фон и томный шепот, и развязный смех. Девушки усердно развлекают клиентов — некоторые начинают с беседы и коктейля, кто-то привлекает внимание танцем, самые активные предлагают себя сразу, не размениваясь на разговоры.

Я украдкой всматриваюсь в лица, опасаясь увидеть Рида, но его нет. Развалившись на диване, Торрес лапает Эву. С похотливой улыбкой она седлает его бедра и ритмично поднимается и опускается, изображая наездницу. Сбоку трется Альма. Набрав в рот текилы, не глотает, а лезет целоваться и вливает Торресу.

— Энрике, надеюсь, тебе весело? — Чейз появляется в ВИП-зоне в компании Данте Пэрриша и салютует бокалом.

— Я в восторге, амиго, — в подтверждении слов Торрес с довольной ухмылкой шлепает Эву.

Чейз кивком отправляет меня к бару и переходит на испанский. Пока они что-то обсуждают, адвокат держится поодаль, пристально изучая толпу. Проследив за взглядом, я замечаю знакомый силуэт у двери и едва не роняю поднос — Рид в компании висящих на нем Инесс и Алиши медленно продвигается по залу. Одна с энтузиазмом поглаживает его плечо, вторая шепчет на ухо, мазнув помадой по скуле.

Вот и ответ, почему он меня не разыскивал — замена успешно найдена. Даже целых две. Наконец можно выдохнуть, но вместо облегчения в груди закипает злость. Я чувствую себя использованной. Зачем было издеваться надо мной, если рядом есть на все согласные? Некстати вспомнившийся вопрос Чейза, что во мне особенного, теперь звучит как издевка.

С горящими щеками я шагаю мимо, стараясь не смотреть на Рида. Пусть развлекается с кем угодно. Пусть хоть всех шлюх из клуба соберет!

Внутренняя встряска нарастает вместе с позвякиванием стекла. Громыхнув подносом по барной стойке, я сгружаю с него грязные бокалы и заполняю новыми.

Терпи, Китти-котенок. Еще пара часов, и слова «достоинство» и «гордость» снова обретут смысл.

— Может, сразу полную? — оценив количество алкоголя, бармен придвигает бутылку текилы.

— Лучше еще подойду, — картинно улыбаюсь ему сквозь силу.

И намереваюсь вернуться к дивану, но меня бесцеремонно вдавливают в стойку. Не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто прижимается сзади — прикосновение Рида я узнаю с закрытыми глазами.

Затихшая было ярость накатывает волной афтершока, сметая остатки преград из здравого смысла и осторожности. Я больше не позволю собой играть! К тому же Риду явно есть с кем развлечься.

— У ваших сопровождающих закончилось оплаченное время? — язвлю сквозь зубы, зная, что наверняка пожалею.

— Хочешь их заменить? — ладонь Рида ложится на бедро и скользит вдоль разреза — дразнит, раскачивая маятник эмоций до максимальной амплитуды.

Вторая рука стискивает талию, но я и без этого дышу урывками. Мне не хватает кислорода — досада выталкивает его из легких.

— Вовсе нет! — я лихорадочно одергиваю платье. — И уже совсем скоро я избавлю вас от своего общества.

— Заблуждаешься, — Рид выдает это с какой-то пугающей иронией, словно знает что-то недоступное мне.

Хватит! Я не дам сбить себя с толку.

— Меня ждет ваш брат, — намеренно прикрываюсь Чейзом, чтобы позлить.

— Думаешь, он станет тебя защищать, когда все закончится? Приставит охрану? Оградит от наемников?

От хриплого шепота в изгиб шеи подгибаются колени. Я не задумывалась о последствиях, но вдруг Рид прав? И люди Келлермана будут преследоваться меня?

— Только контракт дает гарантию безопасности, — жаркие губы задевают щеку, вызывая дрожь. — Разорвешь его — и никто тебе не поможет.

Так вот к чему эта прелюдия. Рид не стремится сделать больно физически, нацелившись на иную пытку. Снова манипулирует, убеждая, что единственный способ избежать проблем — остаться под покровительством клуба. В его личной собственности. Вот только я не нуждаюсь в спасении, полученном ценой тела.

— Моя роль неприметна, — аргумент успокаивает подскочившее к горлу сердце. — И вряд ли заинтересует Келлермана.

— Готова это проверить? — по голосу слышно, что Рид улыбается.

Наслаждается превосходством, воспользовавшись тем, что я не могу возразить. Провоцирует в своей излюбленной манере.

— Рискнуть своей жизнью, — рука с талии поднимается к груди и очерчивает ареол соска. — Или жизнью родителей?

От затылка к копчику пробегает холодок. Убеждаю себя, что по-прежнему от страха, но твердеющий под нахальными пальцами бугорок красноречиво намекает, что мной движет другой инстинкт. И Рид это тоже чувствует.

— Отпустите, — в попытке вырываться, я непроизвольно прижимаюсь к его паху, что лишь усугубляет ситуацию.

Член реагирует на неловкое ерзание, упираясь мне в ягодицы. Я снова дергаюсь, но жест, который должен был стать отказом, выглядит как приглашение. И Рид его принимает. Подается бедрами навстречу, подчеркивая возбуждение.

Толчок против воли отзывается пульсирующим теплом — там, где так тесно соприкасаются наши тела.

— Я… должна идти… — хватаюсь за поднос как утопающий за соломинку.