Ключ от опасной двери

Скользнув по бедру, его ладонь перемещается к выключателю, и через мгновение пространство перед глазами заливает приглушенный свет. Оказывается, мы не у обычной стены — прямо перед нами, за толстым слоем стекла находится еще одна комната. Повернув выключатель, Рид усиливает в ней освещение, тем самым предоставив возможность рассмотреть движущиеся силуэты.

Лучше бы не видела!

Один из них — лысый здоровяк с пивным брюшком — замахивается плеткой и ударяет по спине связанную девушку, которая распластана перед ним на специальном столе. А потом разводит ее ноги и жестко вонзается сзади.

— Это Вуди, — будничным тоном продолжает Рид, словно зачитывает скучное описание в каталоге. — Наш постоянный клиент. Предпочитает порку, связывание и анал.

Я ожидаю крик или гримасу боли, но девушка лишь закусывает губы и запрокидывает голову назад. Толстяк ускоряется, вдалбливаясь так, что ее худощавое тело содрогается в конвульсиях, но она по-прежнему молчит.

— Пожалуйста, выключите, — не сумев побороть брезгливость, я отворачиваюсь.

Не хочу на это смотреть. От мысли, что Линн проходила через подобное, меня мутит.

— Не поблагодаришь, что избавил от знакомства? — с ехидным смешком Рид возвращает спасительную темноту за стеклом.

— Спасибо…

Господи, как же это забыть?

— Вышло недостаточно искренне, — настойчивые пальцы поддевают лямку платья и стягивают с плеча. — Попробуй еще раз, чтобы я поверил.

Движения неторопливы — он играет со мной. Проверяет на прочность нервную систему. И я проваливаю эту проверку.

— Отпустите! — я пытаюсь вырваться. Должен же быть хоть один довод, который он услышит! И я его нахожу, выложив последний козырь: — Линн сказала, что все по согласию.

— Оно может быть условным, — цинично сообщает Рид. — И там, где нельзя уговорить, можно расслабить препаратами.

Так и знала, что в шампанское что-то подмешали! Иначе не объяснить факт, что я позволяю прикасаться к себе, почти не сопротивляясь.

— Или же, как в твоем случае, предоставить иллюзию выбора, — его ладонь накрывает мою грудь, вызывая волну мурашек. — Ты ведь не хочешь присоединиться к той парочке за стеклом?

— Нет, — меня трясет так, что стучат зубы.

Как же я вляпалась! И все из-за собственной глупости. Не зря же придумали пословицу про кошку и любопытство.[1]

Не замечая дрожи, Рид обводит сосок через кружевную ткань бюстгальтера. Сжимает, дразня, — и с моих губ срывается сдавленный стон. На стекле остается затуманенный след, медленно тающий под язвительный приговор:

— Тогда, считай, что выбираешь наименьшее из зол.

Пальцы снова терзают сосок, неспешно поглаживая, и тот предательски твердеет. Рид принимается за другой, пока я не всхлипываю еще раз. Грудь разрывает от стыда за собственную безвольность.

Нет! Я не должна позволять!

Второй рукой Рид задирает платье и неторопливо скользит по внутренней стороне бедра, заставляя меня протестующе взвиться.

Я рефлекторно свожу ноги, но это лишь распаляет его азарт — пальцы перемещаются выше, по-прежнему неспешно. Он упивается властью, зная, что мне не изменить расклад. Не оттолкнуть, не упросить, не исчезнуть.

— Мне жаль, что я нарушила правила, — от бессилия на глаза наворачиваются слезы. — Позвольте отдать ключ! Клянусь, я уйду, и никто не узнает о клубе!

Напрасно я взываю к состраданию — Рид не слышит мольбу.

— Я рассчитываю, что ты останешься надолго, — выдыхает он в ямочку под затылком, от чего по телу проносится жар.

Щетина едва ощутимо царапает шею — Рид прижимается сильнее.

— Пожалуйста… не трогайте меня, — я изгибаюсь до покалывания в позвонках в очередной — заведомо неудачной — попытке освободиться.

Похолодевшие ладони беспомощно скользят по черному стеклу.

— Разве тебе не нравится? — Рид кусает меня за шею, от чего крошечные волоски становятся дыбом.

— Нет! — поспешный ответ не совпадает с реакцией тела.

Сердце бешено колотится, выдавая возбуждение.

Неправильное, неестественное… и бесконтрольное — как бы я его ни отрицала.

Его тело так близко, в таком тесном контакте с моим, что он наверняка слышит мой трусливый пульс.

— Давай проверим, Кэтрин, — шепчет Рид, оттягивая в сторону тонкую ткань трусиков. — И если ты не возбуждена — я тебя отпущу.

— Нет… — в отчаянии я стискиваю бедра еще сильнее.

Но слишком поздно — его рука касается влажных складок.

— Лгунья, — Рид проскальзывает в меня двумя пальцами, а третьим задевает клитор.

Распаляя, проводит по нему еще раз. И еще.

Я закусываю губу, чтобы не застонать. От дерзких и настойчивых поглаживаний меня пробивает дрожь.

Так не должно быть! Я не верю в предательство тела — этот сюжет реален разве что для дамских романов. Если мозг против, значит, не должно быть и физиологического отклика… но это происходит. Я реагирую на каждое чертово касание.

— Признай, тебе нравится, — Рид добавляет темп размеренным движениям, и я непроизвольно раздвигаю ноги.

Его пальцы проникают глубже, выталкивая из моего горла новый всхлип:

— Нет, — упрямо отрицаю я.

Но только словами. Пластичное как воск тело подчиняется, подстраиваясь под ритм умелой руки. Отзывается — против всех доводов!