Ключ от опасной двери (СИ)

Ключ от опасной двери

Девичник в Вегасе

Посвящается городу, который делает мечты реальностью. И неугомонной армянской сестре, которой я хочу этот город показать.

There's a thousand pretty women waiting out there

And they're all living devil may care

And I'm just the devil with love to spare, so

Viva Las Vegas, Viva Las Vegas!

Там ждут тысячи красоток,

И они живут так, что и дьявол позавидует.

И я тот самый дьявол с запасом любви.

Виват, Лас-Вегас! Виват, Лас-Вегас!

События, описанные в этой книге, являются художественным вымыслом. Упоминаемые в ней имена и названия — плод воображения автора. Все совпадения с реальными географическими названиями и именами людей случайны.

— Завидуйте, сучки! — пьяно визжит Линн в открытый люк лимузина.

— Осторожнее, — я еле успеваю придержать ее за ноги, чтобы она не вылезла на крышу.

Четыре года разницы в возрасте приучили меня слушаться старшую сестру, но с самого начала девичника Линн ведет себя развязнее тинейджера. Какие двадцать пять? Ей и восемнадцать дашь с трудом после неадекватных выходок.

Слева за окном взмывают ввысь подсвеченные фонтаны «Белладжио»[1], справа переливается огнями Эйфелева башня — мы застряли в пробке в центре Стрипа[2] — и Линн не терпится похвастаться перед многочисленными прохожими.

— Я выхожу замуж! — допив остатки шампанского прямо из горлышка, она сваливается в салон с пустой бутылкой: — Дайте мне еще «кристалла»!

Сестра всегда любила эпатировать публику, и пока мы обе жили с родителями, соседи не переставали жаловаться на нее. Мать с отцом стойко держали оборону, защищая легкомысленную дочь, но когда Линн переехала из Прескотта в Лонг-Бич, все вздохнули с облегчением.

— Ну же, налейте, — не унимается она. — Я хочу выпить!

— Тебе хватит, — с нервными смешками подружки невесты пытаются усадить ее на сиденье рядом со мной. — Иначе до клуба не доедем.

— Плевать, — раскинув руки, Линн демонстрирует мокрое пятно на груди.

Фата намоталась на шею, помада размазана, в глазах шальной блеск — в таком виде сестра вышла из номера, но никто не удивляется и не смотрит с осуждением, потому что это Вегас. Здесь привыкли творить безумства, не раскаиваясь, ведь все, что происходит в Вегасе, остается в Вегасе.[3]

— Притормози, — я неуклюже пытаюсь отобрать новую бутылку с вензелями и не думать о цене.

За вечеринку и панорамные люксы в «Фор Сизонс» платит будущий муж Линн, отец которого год от года мелькает в рейтингах «Форбс». И хоть фамилия значится в самом конце списка, этот факт не мешает семейству Разовски позволять себе любые расходы.

— Кэти, не будь занудой, — проглотив порцию алкоголя, которым давно потерян счет, Линн накидывает розовое боа и привычно высовывается в люк.

К приезду в «Экс Эс»[4] она еле держится на ногах, и мы чуть ли не силой протаскиваем ее через беснующуюся на танцполе толпу к столикам.

— Прощай, холостяцкая жизнь! — оживляется сестра и, сбросив туфли, принимается танцевать прямо на диване.

— Ради бога, успокойся, — жалобно скулю я.

Наш столик возле бассейна, а школьные и университетские подруги Линн слишком увлечены собой, чтобы вылавливать горе-невесту, если она вдруг свалится в воду.

— Линнет, пожалуйста, уймись.

Суровый тон, как и просьба, остается без внимания. Разозлившись, я решаю забыть о роли няньки и расслабиться. Нам давно не пятнадцать, пусть сама несет ответственность за возможные последствия поступков.

Хочется искренне порадоваться за сестру, но мысль, что та выбрала мужа из-за денег, не дает покоя. И хоть сама Линн утверждает, что главную роль в принятии решения действительно сыграл размер, но не счета в банке, а члена, я ей не верю. Она всегда стремилась к лучшей жизни, соглашаясь на свидания с парнями, приглашавшими в дорогие рестораны — которых в нашем Прескотте было от силы пять — а предложение Брэда приняла, только когда увидела кольцо.

Удалившись к барной стойке, я заказываю мохито и несколько минут озираюсь в поисках тихого местечка, где можно ненадолго скрыться от всеобщего безумия. Но куда там? Вечеринка набирает обороты. Светомузыка бьет по глазам, заставляя учащенно моргать. Сквозь тонкую пелену слез я вижу, как толпа беснуется в нарастающем ритме музыки, а диджей протягивает руки к танцполу и кричит «да!», врубая новый трек.

— Вы кого-то потеряли? — бархатистый голос отзывается в сознании легким ознобом плеч.

Я списываю необычную реакцию на усилившийся поток воздуха из кондиционеров, но стоит мне обернуться, как алкоголь в крови сменяет это ощущение жаром — мужчина, остановившийся рядом, чертовски хорош собой. Широкий лоб, острые скулы под легкой щетиной, тонкая линия губ — не смазлив и не слишком брутален. Он излучает уверенность с толикой надменности и явно знает об этом. Похожий типаж привлекает производителей элитных автомобилей, ведь именно такой вызывает доверие мужчин и желание женщин за какие-то пятнадцать секунд рекламного ролика.