Ключ от Атлантиды

Мы с Ягой сели в избушку и поехали к родителям. По пути мы заехали в торговые ряды, которые торговали товарами от кобольда и купили прекрасную брошь для мамы – малахитовый цветок тончайшей работы, над которым кружила медная пчела.

– Смотри, какая шикарная вещица! – воскликнул я, увидев этот цветок на прилавке.

– Простейшее колдовство – небрежно махнула рукой Яга – Причем, сделано довольно топорно! Но ты прав, вещица, действительно, приятная!

Мы купили этот цветок для мамы, для отца купили обсидиановый топор на кряжистой дубовой рукояти.

– Ты смотри – сказала Яга – Похоже, дубки выросли до промышленных размеров, раз они рукояти для топоров из них стали делать! Это приятно!

– Хороший топор! – сказал я, покупая его не торгуясь.

Для Емели мы купили приворотный медальон из тонкой пластинки обсидиана с вплавленным в него медным изящным завитком.

– Это древняя руна гномов! – пояснил продавец – Означает «ломаю все преграды и получаю любовь»!

Я с сомнением пожал плечами. Но медальон мне очень понравился.

– Ерунда все эти амулеты приворотные! – хмыкнула Яга – Не работают они! Но уверенности, конечно, прибавляют! Похоже, Огневушка за изготовление амулетов взялась – видишь, обсидиан оплавлен?

– Так может, в том и соль этих амулетов, чтобы уверенности добавлять? – предположил я, потрогав оплавленный край амулета. Определенно, Огневушка взялась за производство сувенирной продукции. Ну а почему бы и нет? На таможне стало скучно – вот и клепает себе амулетики. Какая-никакая, а все же, копеечка!

К родителям мы приехали почти на закате.

– Для милых гостей поломать костей! – сказала мама, кланаясь нам у порога.

С отцом мы поздоровались за руки, с Емелей тоже. Вообще, после галер, на которых Емеля провел полгода, он сильно изменился – стал неулыбчив, замкнут и молчалив.

Яга обняла маму, поцеловала Емелю в щеку.

– Давайте к столу! – пригласила мама – Чем богаты – тем и рады!

– Да мы поели, мам – попытался возразить я – Перед тем, как к вам ехать!

– Сытого гостя и накормить легче! – улыбнулась мама, чуть ли насильно усаживая нас за стол.

– Бесполезно сопротивляться! – сказал отец – Все равно усадит и накормит! Тебе ли, Иванушка, не знать!

– У гостя своя воля – сказала мама на это – Угощают – кушай, а не угощают – не спрашивай!

Мы подарили наши сувениры отцу, маме и Емеле.

– Дорог подарочек не выпрошенный! – сказала мама, принимая цветок с пчелой. Отец одобрительно хмыкнул, примерившись к топору. Емеля поблагодарил за амулет и сжав его в кулаке, ушел в свою комнату на верх.

Мы сели за стол, рассказали родителям о последних наших новостях, о том, что творится на работе, о Кикиморе и ее программе, на которую подписалось около двух миллионов человек в зеркалах по всему свету.

– Дуракам дурацкая честь – хмыкнула мама – Дураков учить – что мертвых лечить!

– Вот еще в Потусторонье, когда зеркала появятся – сказал я. – Нашу Крошку Ки и там смотреть начнут!

– Там некому смотреть – сказала Яга. – Кому там? Гномам? Синюшке?

– Кстати! – сказал отец – А что там с Синюшкой?! Слышно что-нибудь?!

– Похоже, обиделась она на людей! – усмехнулась Яга – Как колодец мы ей свинцом запечатали – так и сидит в замке своем! Я у Огневушки спрашивала – нет, говорит, сидит, никуда не выходит! Из окна иногда незабудками полюбуется и все! Расстроили мы ее! Нанесли глубочайшую душевную рану!

– Смотрите, как бы она мстить не начала – задумчиво протянул отец – Синюшка тварь злопамятная, мстительная и злобная! За вашу душевную рану вернет вам вдесятеро больше физических, не дай бог, конечно!

– Мстительное око видит далеко – добавила мама. – Зло тихо лежать не может! Так что поберегитесь, дети! Осторожного коня и зверь не берет! От осторожности голова не болит!

Мы пообещали маме, что будем осторожными и стали собираться домой.

Выезжали мы уже с последними лучами солнца.

– Как думаешь, а куда действительно, Синюшка подевалась? – спросил я у Яги, как только избушка тронулась с места.

– Да кто же ее знает! – пожала плечами Яга. – Может, действительно, обиделась и сидит сейчас в своем дворце, от злобы чахнет. А может, пакость какую-нибудь замышляет. Не угадаешь! Это же Синюшка! Что там в ее мутной голове делается – ей одной ведомо!

– Слушай, я давно думаю – сказал я, наблюдая, как Яга управляет избушкой – А что, если сделать так, чтобы избушка сама добегала, куда надо? Ножки у нее есть, бегает она шустро – вот пусть сама бегает!

– Это ты к чему? – повела бровью Яга. – Не к тому ли, чтобы я управлением не занималась? Хитрец, однако! Хочешь, стало быть, с женой целоваться, а в это время, значит, чтобы избушка сама бежала?!

– Ну да – сознался я. – Была такая мысль!

– Была?! – спросила Яга. – А сейчас куда подевалась?!

– Да вроде при мне! – сказал я, глядя в синие глаза своей жены и в тысячный раз проваливаясь в их бездну.

– Эх ты! – улыбнулась Яга, отпуская вожжи и прижимаясь ко мне всем телом. – Вроде!..

…На работу мы с Ягой проспали.

– Ты почему не разбудила, паршивка деревянная?! – спросила Яга у кукушки, постучав в заклеенную дверцу.

– Сама проспала – ответила кукушка. Явно, врала, мерзавка!