Ключ Неба

Она проезжает несколько кварталов на юг, разминувшись с пролетевшей в сторону Линдена патрульной машиной, и поворачивает на запад. Гонит четверть мили, потом снова сбрасывает скорость и выезжает к JFK дворами, надеясь, что полиция не заблокировала въезды на Кросс-Бэй-Бульвар.

Заслонов нет.

Не проходит и 30 минут, как Эшлинг сворачивает за угол на West 10^th Road. Следующие 10 минут решат все. Броад-Чаннел – это не более чем природный мост в центре Джамайка-Бэй, и здесь полиция или люди Макклоски легко ее прижмут. Если дороги перекроют, можно попытаться бежать на дедушкиной лодке, но это не лучший вариант.

Эшлинг скрещивает пальцы и полагается на удачу.

Паркуется в четырех домах от своего бунгало. Вокруг никого. Выбирается из машины. Прячет руки в карманы и шагает вперед.

Никого. И совсем тихо.

Эшлинг сворачивает на дорожку, останавливается возле садового гнома во дворе, сдвигает назад его остроконечный красный колпак и достает маленький ящичек с кодовым замком.

Набирает 9-4-6-2-9, откидывает крышку и вынимает ключ.

Направляется к двери. Еще раз оглядывается. Над аэропортом поднимается Боинг-747. На водосточном желобе чирикает скворец. Штырь в замке с щелчком отъезжает в сторону. Эшлинг толкает дверь и, пробравшись внутрь, закрывает ее за собой и тут же запирает снова.

В доме темно.

Она прикладывает большой палец правой руки к ничем не примечательной точке на стене. Под слоем краски загорается красный свет. Из бокового стола бесшумно выезжает на роликовых направляющих ящик. Эшлинг не приглядывается специально, но глаза ее обшаривают комнату от стены к стене и изучают лестницу. В ящике оказывается пенопластовая форма, в углублении которой лежит «Зигзауэр-226» с глушителем. Девушка берет пистолет. Предохранитель уже снят. На этом пистолете он снят всегда.

– Дедуля? – зовет Эшлинг своего дедушку.

Тишина.

– Дедуля? Это я, Эш.

Тишина.

Эшлинг крадется через комнату, мимо лестницы к двери, ведущей в подвал. Осматривает углы, держа оружие наизготовку. Вокруг никого. Она одна. Девушка останавливается. Толкает невидимую точку на стене кулаком. Вбок отъезжает деревянная панель, открывая сейфовую дверь с кодовым замком. Эшлинг набирает код, следуя мышечной памяти: 59 направо. 12 налево. 83 направо. 52 налево. 31 направо. Замок открывается с тихим щелчком.

Эшлинг открывает тяжелую дверь: та только кажется деревянной, а сделана из 3-дюймовой стали. Закрывает ее за собой. Свет зажжется автоматически, как только будет заперт замок. Теперь она в безопасности.

Она спускается по ступеням, проходит мимо двух витрин с оружием, кладовки, костюма химической защиты, акваланга и пуленепробиваемого стенного шкафа, заполненного разнообразным оружием; некоторые экземпляры, несмотря на почтенный возраст, находятся в идеальном состоянии и действительно бесценны.

Все это ее не интересует: Эшлинг продвигается дальше, к двум висящим на стене мешкам. Рюкзак и снаряжение. Сумки для побега. В них есть все необходимое.

Она останавливается возле пуленепробиваемого шкафа.

Смотрит в сканер сетчатки и набирает код на клавиатуре. Последовательность состоит из 25 знаков – GKI2058BjeoG84Mk5QqPlll42 – и эти 25 знаков она помнит наизусть с семи лет (и не раз говорила деду, что стоит периодически менять код, но он не слушал). Дверь скользит в сторону. Эшлинг входит в ячейку с климат-контролем и забирает меч, который бережно хранила ее Линия: изогнутую фалькату, изготовленную в VI веке до н. э. В Европе того периода это был единственный стальной клинок, и он отнял жизнь у 3890 человек, к которым прикоснулось острое как бритва лезвие. Кельты линии Латен, способные проследить свою родословную до глубокой древности, до предков, получивших знания прямо от Создателей, умели закалять сталь тысячелетиями, но никому об этом не рассказывали.

Стальной меч в VI веке до н. э. был все равно что волшебным. Эшлинг кладет фалькату в ножнах поверх сумки со снаряжением и выходит из ячейки. Пока девушка идет обратно к лестнице, лампы за ее спиной автоматически гаснут. Она возвращается в комнату наверху, запирает стальную дверь и уже собирается уходить, когда звук аплодисментов заставляет ее замереть на месте.

– Неплохая попытка, мисс Копп, – доносится из гостиной мужской голос.

Эшлинг оборачивается. В любимом дедушкином креслебаркалонжере сидит человек лет за 40. В нем нет ничего примечательного: средний рост, среднее телосложение, угадывается живот, – просто еще одно лицо, статист в массовке. Седеющие волосы, лысина, щетина на щеках. Он абсолютно ничем не выделяется из сотен людей, не считая длинного шрама, пересекающего часть лица и шеи. Но и эта деталь не бросается в глаза, растворяясь в общей незначительности созданного мужчиной образа. На нем синие джинсы, светлосерый свитер и черные кроссовки.

Эшлинг обратила бы на него внимание на улице, только если бы он направил на нее компактный «HK-416». Вот как сейчас. Красное пятнышко прицела замерло на ее горле. Он хлопал, ударяя ладонью правой руки по бедру.

Левша. Никогда бы не подумала.

Эшлинг не поднимает пистолет.