Ключ доблести

Это вообще нечто пугающее, дело отдаленного будущего. Брэд не был влюблен в Пэтси, и, похоже, это ему не грозило. Когда — не сейчас! — он подхватит эту болезнь, то сразу поймет, что болен. Это случится гораздо позже и с той, с которой он еще незнаком. С той, с которой еще даже не хочет знакомиться.

Сначала ему многое нужно сделать, многое повидать.

Но сейчас презерватив словно жег его бумажник, и ему очень хотелось использовать сей предмет по назначению. С Пэтси Хорбек.

Допив пиво, Брэд задумался, не взять ли вторую бутылку из своей доли упаковки. Нет. Пить в одиночку неинтересно.

Шорох в кустах заставил его ухмыльнуться.

— Давайте сюда, парни! Я слышал, что вы там. Иначе я сам допью все пиво.

Ответом ему стал новый шорох в кустах, уже с другой стороны. Брэд почувствовал, как спина покрылась мурашками, и в попытке сохранить мужество потянулся за второй бутылкой.

— Ну ладно вам! Боже, наверное, это Джейсон в своей хоккейной маске[6]! Помогите, помогите!

Уэйн усмехнулся, открыл пиво и сделал большой глоток. Из темноты донеслось рычание — злобное, голодное.

— Перестань, Хоук! Придурок! — Горло вдруг перехватило от страха. Рука шарила по земле в поисках заостренной палки, на которой они жарили сосиски.

Тишину разорвал жуткий крик, пронизанный страхом и болью. Брэд вскочил, сжимая в руке неубедительный шампур, словно меч. Потом повернулся вокруг своей оси, вглядываясь в темноту. Внутри все сжалось от страха.

Несколько секунд он ничего не слышал, кроме стука своего сердца. Крик повторился, и Брэд различил свое имя. Это был голос Флинна — отчаянный вопль ужаса и боли, который невозможно подделать. Потом послышался еще один крик, такой же отчаянный. Голос Джордана, доносившийся откуда-то сзади, казалось, расколол ночь.

Охваченный паникой, Брэд обернулся. Что-то неслось ему навстречу с нечеловеческой скоростью. Внезапно ночь наполнилась звуками. Ветер злобно взвыл, и на Брэда посыпались сломанные ветки деревьев. Крики теперь доносились отовсюду. Он побежал. Тепло летней ночи вдруг сменилось холодом, по земле стелился туман, похожий на реку, которая уже доходила ему до колен.

Сердце сжалось от страха — за друзей, за себя самого.

Он выскочил из леса на заросшую высокой травой поляну, которая тянулась до самых ворот Вор-риорз-Пик.

Над головой сияла полная луна. В ее свете Брэд увидел распростертых на земле друзей. Растерзанных. Шепча молитву, он бросился к ним. Он поскользнулся в луже крови и упал на четвереньки рядом с телом Флинна. Коснувшись друга, Брэд почувствовал на руках что-то влажное и теплое, и желудок его болезненно сжался.

С его пальцев капала кровь, поблескивая в серебристом лунном свете.

— Нет, — тихо, с дрожью в голосе сказал он. Потом закрыл глаза и попытался собраться с духом. — Нет! — Теперь голос звучал тверже. Брэд заставил себя открыть глаза и снова посмотреть на Флинна. — Чушь собачья!

Под взглядом Брэда, исполненным боли и страха, Флинн повернул голову на истерзанной шее и ухмыльнулся:

— Привет, придурок. Понял? Ты следующий.

Не обращая внимания на бешеный стук сердца, Брэд вскочил.

— Чушь собачья! — повторил он.

— Это очень больно, — не переставая ухмыляться, Флинн встал.

Послышался тихий смех, такой же жуткий. Джордан тоже поднялся с земли. Крадучись они стали приближаться к нему.

— Мы все мертвецы, — Джордан подмигнул ему единственным уцелевшим глазом. — Просто мертвецы.

Брэд чувствовал их запах, запах смерти.

— Ты промахнулся со своими фокусами, Кейн. Промахнулся, потому что все это чушь собачья!

Действительно, больно. Боль вспыхнула в груди, захватывая каждую клеточку его тела. Брэд преодолел ее и заставил себя улыбнуться, глядя на фигуры друзей, похожие на персонажи фильма ужасов.

— Вам, ребята, здорово досталось! — Он рассмеялся, стараясь не потерять сознания.

И проснулся в собственной постели, дрожа от холода.

Растирая ладонью ноющую грудь, Брэдли Уэйн сел и жадно втянул в себя воздух.

— Вовремя, черт возьми!

— Значит, вид у нас был еще тот?

Флинн широко улыбнулся. Друзья сидели за столом на кухне в доме у реки. Уэйн позвонил им только в восемь утра, хотя ему пришлось два долгих часа провести наедине с воспоминаниями о сне, не выходившем у него из головы.

Брэд ничего не стал рассказывать — просто попросил приехать. Разумеется, они тут же приехали.

Сейчас, при ярком свете солнца, в окружении запахов кофе и тостов, все случившееся выглядело преувеличенным и излишне театральным. Слишком много кошмаров было собрано вместе, что делало их неубедительными.

— Да. У тебя было разорвано горло, из груди вырван приличный кусок. А у тебя, — Брэд повернулся к Джордану, — левый глаз висел, вырванный из глазницы, пол-лица отсутствовало.

— Может, я от этого только выиграл, — заметил Флинн.

— Кажется, я поскользнулся на твоих мозгах, — сообщил ему Брэд. — Но их отсутствия никто и не заметит.

— Это вряд ли, — вступился за друга Джордан. — Ты сам-то в порядке? — Он пристально посмотрел на Брэда поверх чашки.

— Грудь жутко болела примерно час, а голова прямо раскалывалась на части. Сейчас прошло.

— Остается спросить, как тебе удалось вырваться.