Ключ

Мерное раскачивание убаюкивало, успокаивало. Она скользила дальше, и дальше, и дальше, погружаясь в полусон. Она почти уснула, когда почувствовала вдруг, как тяжёлые барки взрезают форштевнями её тело, приподнимаются, запрокинутые волной, и падают, ударяя всей своей массой, перевалившись через гребень. Застонав, она распахнула глаза.

Аврора стояла, глядя с улыбкой, протягивала штаны и рубаху.

— Тебе снился страшный сон?

— Сон, который очень скоро может стать явью, — ответила Топь, спешно продевая ноги в штанины.

Ветер, уже несколько дней дувший с моря, вдруг стих. Девушка оглянулась удивлённо — так внезапен был этот нежданный штиль.

— Идём, — Топь потянула её за руку. — Скорее, скорее, надо спешить.

«Надо спешить», — согласился Сет, испытывая странные ощущения от вёсел, снова и снова погружающихся, казалось, прямо в него, размешивающих тело, словно стайка ребят дружно хлебала суп ложками. «Это задержит их ненадолго», — пояснила Топь.

— Закрыто! Всё закрыто! Никого пускать не велено! — Смотритель королевских архивов сам спешил вниз, к входу.

— Это я! — крикнул Рол, гадая, куда делся привратник, строго следивший за выносимыми из библиотеки свитками и фолиантами, или хотя бы писцы, которые по одному, по два всегда околачивались рядом, в своё свободное время спеша доделать то, что не успели в рабочее.

— Рол! Друг мой! Заходи, заходи, — обрадовался домовой, отпирая решётку, пропуская его во внутренний двор библиотеки.

— Я принёс тебе книги. Может статься, я скоро покину столицу, — Рол протянул тяжёлую стопку, — где все? Почему так пусто сегодня?

— Да, знаешь ли, празднества, — ответил смотритель, принимая фолианты, — да и… — Он замолчал, развернулся, поспешил к каменному столику, почти скрытому в тени цветущих акаций. Столешница была засыпана ковром отцветших соцветий. Положил книги на один табурет, придвинул Ролу другой, сам сел на третий. — Знаешь, это просто невозможно. — Смотритель взял столовый нож. Спугнув ос, выбрал и принялся чистить апельсин из горы фруктов в чаше на столике. — У меня голова раскалывается. Никогда, ничего подобного! Как с цепи все сорвались. Младший архивариус нынче утром отчитал старшего писца за не вовремя собранные свитки, так тот в ответ ударил его! Житием и ратными подвигами Ссарома второго… Сломал ему нос… Архивариусу… Я разогнал всех по домам.

— Жаль, жаль, — Рол огладил колено, — а я думал переговорить с Анатолем. Он был сегодня?

— Нет, представь себе, нет. — Сняв шкурку, смотритель королевских архивов ловко разделил апельсин на дольки, выложил их полукругом на фарфоровом блюдце и принялся за следующий. Успокоившиеся было осы вновь поднялись, недовольно жужжа. — Мальчишка просто пропал. Я, признаться, тревожусь за него. Не был на занятиях в университете и в библиотеку не пришёл… Друг мой! — наклонившись вдруг, он тронул руку, — Ты видел, что творится на улицах? Боюсь, не приключилось бы с мальчиком какой беды. — Покачивая головой, разделал очищенный апельсин и, вновь подняв тучу ос, выбрал новый. — Он с Никитой вроде сдружился? Будь добр, сообщи, если узнаешь что-то, если он вдруг объявится. Анатоль очень хороший архивариус. И я обещал его матери присматривать за ним.

— Непременно, — ответил Рол, поднимаясь.

— Ты уже? — Нож замер в руках смотрителя королевских архивов. — Постой! Как же ты пойдёшь?

— Как-нибудь. — Затянув лямки заплечного мешка, Рол запахнул длинный дорожный плащ, скрыв нарядный алый камзол. — Буду держаться тени и отводить глаза по возможности. Мне ещё нужно успеть в замок.

Они прошли двором, полным обычно снующих туда-сюда переписчиков, но сегодня — непривычно пустым и оттого просторным.

— Береги себя, друг мой, — напутствовал смотритель королевских архивов, закрывая за Ролом витую решётку.

— Обязательно, — пообещал Рол. Он миновал короткий тупичок, упиравшийся в чугунные ворота, и осторожно выглянул из-за угла.

Люди бежали по улице туда, где раздавалось блеянье волынок, пронзительный свист флейт и бой барабанов. Высоко подняв над толпой, скоморохи тащили шесты, перевязанные цветной соломой, а спешащие за ними мальчишки силились поджечь потешные чучела, выдувая пламя из длинных трубок. Но только выше поднимались шесты — прочь от пляшущих огненных языков. Солнце ещё не зашло и не настало время огненной потехи. Члены гильдий, украсившие свой костюм нарукавными лентами, каждый — цветов своего братства, ступали чинно, под руку с дражайшей половиной и всем почтеннейшим семейством. Они могли не спешить — их место на площади сторожили уже подмастерья. Их хорошенькие дочки, одетые в лучшие свои платья, несли клетки с птичками, которых собирались выпустить на волю посланницами небу с просьбой о долгом и справедливом правлении нового короля.

— Прочь! Пшёл прочь, коротышка! — Рол так засмотрелся по сторонам, что совсем забыл о необходимости следить за дорогой. Член гильдии пёсьего промысла — щеголяющий рыжими лентами старьёвщик — налетел на него, не заметив, и едва не упал.