Ключъ

-- Вашъ сынъ какую рольку игралъ? -- спросилъ Нещеретовъ госпожу Яценко, равнодушно соображая, кто эта дама. Не дожидаясь отвeта, онъ отвернулся и взялъ новый бокалъ шампанскаго.

-- "Нeкто, ограждающiй входы",-- поспeшно пояснила Тамара Матвeевна.-Ему всего семнадцать лeтъ. Правда, онъ очень мило игралъ, Аркадiй Николаевичъ?

-- Ничего, ничего... А гдe же Марья Семеновна?

-- Она готовится къ спектаклю... Представьте, она такъ волнуется...

Нещеретовъ выпилъ залпомъ бокалъ, весело засмeялся и отошелъ отъ буфета.

-- Еще бы не волноваться! -- сказала Наталья Михайловна.-- Я бы, кажется, умерла со страху, если бы меня заставили играть... Семенъ Сидоровичъ,-- позвала она проходившаго по будуару хозяина дома,-- Семенъ Сидоровичъ!..

-- Золотая! -- сказалъ Кременецкiй, разсeянно, но съ чувствомъ цeлуя руку Натальe Михайловнe.

-- Вы со мной сегодня въ третiй разъ здороваетесь...

-- Я не здороваюсь, я ручку цeлую, развe нельзя и въ тридцатый разъ?

-- Правда, Витя хорошо игралъ? -- спросила мужа Тамара Матвeевна и, съ улыбкой передавъ ему гостью, поплыла дальше.

-- Божественно! -- отвeтилъ такъ же разсeянно Семенъ Исидоровичъ. Онъ тотчасъ поправился: -- Очень славно игралъ вашъ Витя, очень... {265}

-- Да вы мной не занимайтесь, Семенъ Сидоровичъ,-- добродушно сказала Наталья Михайловна,-- идите по своимъ дeламъ... Вы въ кабинетъ шли? Можно и мнe туда? Тамъ умные мужчины разговариваютъ, я ужасно люблю умные разговоры, даромъ что сама глупа.

-- Дорогая, вы умница и вы здeсь дома.

-- Такъ пойдемъ туда, я одна боюсь.

-- Я гарантирую вамъ полную безопасность, -- сказалъ Семенъ Исидоровичъ и, взявъ подъ руку госпожу Яценко, направился съ ней въ кабинетъ.-- Правда, недурно прошелъ "Анатэма"?.. Какъ надо говорить: прошелъ "Анатэма" или прошла "Анатэма"?

-- Хоть прошло говорите,-- пропади она пропадомъ! Извините меня, это я о пьесe... Вы меня убейте, Семенъ Сидоровичъ, я ни одного слова не поняла! Читала и тоже не поняла ни слова. Сознайтесь,-- я свой человeкъ,-- вeдь никто не понимаетъ? Я другимъ не скажу, ей Богу!

-- Ну, что вы, что вы, дорогая! Это одно изъ высшихъ достиженiй нашего искусства,-- сказалъ испуганно Кременецкiй.-- Съ идеями Леонида Андреева можно и не соглашаться, но въ смыслe исканiй и, такъ сказать, дерзновенности, это... Вотъ и Николай Петровичъ... Теперь больше не боитесь?

-- А тотъ высокiй съ нимъ кто, я не помню? Не страшный?

-- Развe вы его не знаете? Это милeйшiй другъ нашъ, князь Горенскiй, членъ Государственной Думы,-- отвeтилъ съ удовольствiемъ Кременецкiй.-- Онъ тоже долженъ былъ у насъ играть, да потомъ сдрейфилъ. Очень милый человeкъ. Этого вы знаете, это профессоръ Браунъ, знаменитый ученый. А тотъ, что къ нимъ подходитъ, {266} Нещеретовъ, слышали? -- поспeшно сказалъ Семенъ Исидоровичъ.

-- Ихъ я знаю.

-- А этотъ молодой человeкъ -- господинъ Яценко,-- шутливо продолжалъ Кременецкiй, взявъ за плечо неловко вошедшаго въ кабинетъ Витю.-- Не бeгите отъ насъ, другъ мой. Бeгаетъ нечестивый, ни единому же гонящу... Прекрасно играли, молодой человeкъ.

-- Благодарю васъ... Вы это такъ говорите,-- сказалъ Витя, не безъ труда возвращаясь послe игры къ обыкновенной рeчи.

-- Ничего не такъ...

-- Не вeрь, не вeрь, Витенька: такъ. И не огорчайся: твою роль самому Сальвини дай, онъ лучше тебя не сыграетъ... Что это у тебя такъ глаза блестятъ? Ахъ, да ты это ихъ карандашомъ подвелъ... Я въ углу сяду, Семенъ Сидоровичъ, оттуда буду умныхъ людей слушать, вонъ тамъ и Анна Ивановна сидитъ одна-одинешенька... Теперь вы мнe больше не нужны, ступайте съ Богомъ.

-- А, Витя, пожалуй сюда,-- позвалъ сына Николай Петровичъ.-- Ну, поздравляю, все было хорошо. Что, поволновался, ограждая входы?

-- Нисколько!

-- Ваша роль не очень благодарная,-- сказалъ князь Горенскiй,-- но вы вышли изъ нея съ честью.

-- Я въ началe, кажется, зарапортовался,-- отвeтилъ Витя, улыбаясь нeсколько принужденно.

-- Вeдь вы, князь, кажется, тоже должны были играть? -- спросилъ Кременецкiй.

-- Нeтъ, меня, слава Богу, съ самаго начала признали негоднымъ.

-- Напрасно, напрасно,-- замeтилъ подошедшiй Фоминъ.-- Я увeренъ, князь, что вы были бы {267} прекраснымъ актеромъ. Я недавно васъ слышалъ въ Думe, у васъ очень хорошая дикцiя.

-- Понимаю, это значитъ, что содержанiе моей рeчи произвело на васъ удручающее впечатлeнiе, -- сказалъ, смeясь, Горенскiй.-- Но когда же вы меня слышали?

-- По моему, въ началe декабря, незадолго до убiйства Распутина... Кстати,-- добавилъ онъ,-- вы знаете, въ городe настроенiе становится все болeе тревожнымъ. Ожидаютъ рабочихъ безпорядковъ, забастовки... Говорятъ, мука у насъ на исходe. Мои знакомые уже дeлаютъ запасы. Я тоже подумываю.

-- Да вотъ потому и продовольствiя нeтъ, что люди дeлаютъ запасы,-сказалъ Яценко.

-- Ну, не поэтому. Обычная тупость нашей власти,-- сердито отвeтилъ князь.-- Она же теперь и мeняется безпрестанно. Чему я радъ въ этой чехардe, Федосьева, кажется, турнутъ.

-- Это положительно злой генiй Россiи,-- сказалъ Кременецкiй.

Нещеретовъ пренебрежительно засмeялся.

-- Какой онъ злой генiй! Умный чиновникъ, только и всего.