Клипер «Орион»

— Нельзя, что ли? Мало ли ты что скажешь, а чем докажешь?.. Станем мы на вашу сторону, а нас и пощелкают, как воробьев на гумне. То-то же. Слыхали мы это!

После слов Брюшкова по кубрику пошел гул.

— И мы слыхали, — сказал раненый матрос и вытащил из кармана свернутую в несколько раз газету.

— Закурить, что ли, хошь? — спросил Брюшков.

— Опосля и закурим, а сейчас вот послушаем, что пишут о партизанах беляки, они-то уж знают, есть ли партизаны или я набрехал тут. Вот слушайте! Газета называется «Свободный край», у них тоже свое понятие о свободе. Все читать не буду, кто хочет, после прочтет. Только немного по существу вопроса.

«Дальний Восток, — пишут беляки, — представляет собой ярко пламенеющий костер большевизма, который ничуть не склонен потухать, но, наоборот, ежеминутно грозит перекинуть пламя в соседние местности. И это несмотря на то, что здесь-то всего более сосредоточено той иностранной силы, на которой мы строим все наши расчеты, как на силе реальной в борьбе с большевизмом… — И вот немножко дальше: — Весь Дальний Восток сейчас должен рассматриваться как театр военных действий!» Вот оно как, товарищ Брюшков! Да куда же ты собрался? Сейчас резолюцию будем выносить! И вы, товарищи?

Брюшков, Грызлов, Бревешкин и еще человек тридцать стали поспешно выходить из кубрика.

— И отлично! — сказал Громов, когда они ушли. — Без них воздух будет чище. Это, товарищ Илья, монархисты в большинстве, а за ними потянулись выжидающие из зажиточных мужичков, а также эсеры. Не смогли всем разъяснить.

— Жизнь разъяснит. Теперь, товарищи, надо решать, и немедленно, как выбираться из петли, в которую вас загоняют интервенты и беляки. Пока есть хоть малая щелка. Тут недалеко материк, тайга, там наши!..

Председатель следственной комиссии капитан Нортон попросил командира катера обойти вокруг клипера. Высокий тощий английский моряк с трубкой в зубах рассматривал такелаж и корпус клипера. Остальные члены комиссии тоже вышли на узкую палубу. Среди них были вице-адмирал Лебединский-Свекор, капитан первого ранга Струков, майор Нобль, барон фон Гиллер и еще несколько человек в военном и штатском из белогвардейской контрразведки.

Вице-адмирал сказал капитану Струкову:

— Выглядит клипер как будто удовлетворительно.

— Отлично! Возможно, все не так серьезно, как нам доложили!

— Очень серьезно! Вы бы поговорили с Никитиным! Как он мне отвечал! Все старался скрыть. Нет, Федор Павлович, не поддавайтесь первому впечатлению. Вам как боевому командиру прежде всего подай внешний вид, только иногда за этим бравым видом такое скрывается!.. Поверьте моему опыту.

Из уважения к представителям Союзного штаба говорили только по-английски.

Капитан Нортон буркнул, не вынимая трубки изо рта:

— Парочка повешенных на рее украсит этот хорошо выправленный такелаж.

— Боюсь, что парочкой не удастся обойтись, — сказал Гиллер.

Нортон повернул к нему голову:

— Не тревожьтесь, барон, мы будем справедливы.

Майор Нобль сказал, обращаясь ко всем:

— Меня, джентльмены, интересует вон тот японец. Чем он успел набить брюхо? Осел на фут ниже ватерлинии. Эти японцы, как муравьи, тащат все, что в состоянии поднять.

— Придется выяснить, — как бы подумал вслух капитан Нортон. Майор Нобль понимающе склонил голову, он отлично знал службу: этот капитан занимал такой пост в Союзном штабе, что к его словам прислушивались адмиралы.

Стива Бобрин, как только заметил на палубе катера начальство, сразу догадался, кто это пожаловал, и приветственно замахал рукой.

Нобль спросил:

— Кто это так непосредственно выражает восторг по поводу нашего прибытия?

Барон ответил:

— Единственный человек, заслуживающий доверия, его показания будут иметь огромную ценность.

Вице-адмирал радостно воскликнул:

— Лейтенант Бобрин! Да-а, отличный молодой моряк. Редкий, можно сказать, в наше тяжелое время.

— Вызвать завтра в восемь до полудня! — приказал капитан Нортон.

Катер, обойдя «Орион», направился к миноносцу. «Отранто» стоял в полумиле от клипера, ближе к выходу из бухты.

Старший офицер сидел в кресле у круглого стола из красного дерева. И хотя за бортом было еще довольно светло, яркая лампа освещала карту, развернутую на полированной столешнице. Командир стоял, опершись руками на стол, и, прищурясь, рассматривал побережье Японского моря от мыса Поворотного до Императорской гавани.

— Да, положение! — сказал командир. — Точь в точь, как в Плимуте.

— Не совсем. Я бы сказал — почти. Здесь обстановка намного сложней. Я бы сказал — гибельней.

— Ну уж, Николай Павлович! Вы сгущаете краски! Да, обстановочка не из простых, но у меня остается еще надежда…

— Слабая, Воин Андреевич. Не будем себя обманывать. Нам следует быть готовыми ко всему и принять безотлагательные контрмеры, и сейчас! Немедленно! Завтра уже будет поздно.

— Да, но что?.. Какие меры?

— Частично вы их уже приняли. Вот карта на вашем столе! Вы погрузили уголь…

Воин Андреевич прошелся до двери, вернулся к столу: