Клинком и сердцем. Том 3

Грегор онемел от изумления и возмущения. Райнгартен с ума сошел?! Он намекает, что Грегор может отомстить даже… даже не самому Этьену, а его семье?!

- Этьен, вы меня оскорбляете! - выдавил он. - Вы позволили себе думать, что я…

- Ваше слово, милорд! - в полном отчаянии, судя по взгляду, продолжал настаивать стихийник. - Грегор, умоляю, поймите меня верно! Разумеется, я не сомневаюсь в вашем благородстве! Но вы же некромант, Избранный Претемной! Что, если вы просто в раздражении… в гневе… нечаянно…

- Прокляну вашу беременную жену? - язвительно подсказал Грегор. - Этьен, это настолько глупо, что… Уверяю вас, я достаточно хорошо собой владею, чтобы никогда и никого не проклясть нечаянно. Даже вас, не говоря уж о вашей драгоценной Мэнди. Вы за кого меня вообще принимаете?! Повредить женщине в положении?! Нерожденному ребенку?! Вы безумны даже больше, чем я думал!

Стихийник ждал, закусив губу, и от него буквально несло страхом. Больше того - слепым безрассудным ужасом, который, Грегор это знал, иногда толкает на глупейшие поступки. Сейчас Этьен Райнгартен боялся гораздо сильнее, чем во время своей речи перед Советом. Тогда он обвинял всего лишь ученицу Грегора, теперь он боялся его личной мести, причем именно беременной жене. Ведь Айлин тоже…

Грегора замутило, и ему пришлось напомнить себе, что стихийник боится не совсем уж на пустом месте. Все-таки репутация у Избранных Смерти… соответствует, а память о Вольдерингах, уничтоженных полвека назад, еще слишком свежа. Да, Бастельеро никогда не замарали бы собственную честь, обойдясь подобным образом даже со злейшими врагами, но убийц так и не нашли, а о многолетней вражде их родов было известно всей Дорвенне… Как и о том, что Стефан Черный глаз прилюдно отказался ставить защиту на особняк Вольдерингов.

- Слово Бастельеро, — с усталым отвращением проговорил он. - Клянусь честью, что не замышляю ничего дурного ни вашей супруге, ни вашему потомству. Если вы посмеете причинить вред Айлин Ревенгар… Любой вред, слышите, Этьен? Делом, словом или бездействием! Тогда я вас убью. Но исключительно вас, не впутывая в это невинную женщину.

- Благодарю, Грегор! — Стихийник коротко поклонился и, несмотря на угрозу, улыбнулся уже гораздо естественнее, а потом признался: - Иного я от вас и не ждал. И снова повторю, что буду счастлив ошибиться. - Поколебался и, немного понизив голос, поинтересовался: - Кстати, значит ли это, что иные наши договоренности тоже расторгнуты?

- Отдать вам звезду Архимага? - язвительно уточнил Грегор. - Чтобы вы, избавившись от моего присутствия в Совете, снова начали преследовать мою жену? И обвинять в одержимости ее и моего ребенка? Нет, Этьен, простите, но теперь это попросту исключено. Во всяком случае, пока я не буду совершенно уверен, что вы убедились в ее невиновности. А это возможно лишь после нового расследования. Долгого, тщательного, проведенного по всем правилам. Под моим собственным контролем, разумеется. И сколько бы это ни заняло времени, до тех пор я останусь Архимагом. Поверьте, без малейшего удовольствия.

- Да, милорд, — снова поклонился Райнгартен и уже совершенно бесстрастно уточнил: - Вы примете мою помощь в этом расследовании?

- Безусловно, — бросил Грегор. - Мне в любом случае понадобятся ваши консультации по поводу порталов. И все остальные сведения вам, конечно, будут доступны. Простите, Этьен, но мне в самом деле пора.

Оставив стихийника за спиной, он прошел от башни Совета до башни Архимага и поднялся по винтовой лестнице, уже привычно посетовав про себя на ее длину. Хорошо еще, что нога зажила. Кстати, нужно забрать домой дедушкину трость, все-таки это память о нем…

А в приемной перед кабинетом Великого магистра при его появлении встали все пять секретарей и смуглый щеголеватый дворянин, ожидавший в кресле для посетителей.

- Грандсиньор Бастельеро…

Учтиво поклонившись, фаворит короля сорвал берет и приложил его к груди на итлийский манер.

- Хорошего дня, господа. — Грегор кивнул секретарям и распахнул дверь перед гостем. -Добро пожаловать, милорд.

Настороженно покосившись на него, бывший Фарелли, по воле короля ставший Фареллом, прошел в кабинет и замер у стены. Грегор про себя лишь усмехнулся, входя следом и жестом предлагая гостю кресло, в которое тот опустился весьма скованно и слишком прямо. Ну да, можно пожаловать простолюдину дворянство, можно одеть его сообразно положению, но манеры вместе с дворянской цепью и гербовым перстнем не пожалуешь. Фарелли еще неплохо держится для бывшего наемника, все-таки обычно эта публика даже таким воспитанием не блистает. Но видно, как ему неловко в обществе.