Клинком и сердцем. Том 3

Он разлил шамьет по чашкам, опустился в кресло напротив Саграсса, который даже сидеть умудрялся навытяжку, и поинтересовался:

- Скажите, Лионель, сколько вы получали жалованья на прежней службе?

- Тридцать флоринов, милорд, — напряженно отозвался боевик.

- Это много или мало? - Лучано пригубил шамьет и доверительно признался: — Я совершенно ничего не понимаю в дорвенантских ценах. За эти деньги благородный синьор вроде вас может позволить себе приличную жизнь?

- За эти - может, — уверенно сказал боевик и тут же вздохнул: - Но, видите ли, милорд… — Он немного помялся и продолжил: — Из этих трех десятков отнимите восемнадцать флоринов, которые я сразу возвращаю казначею Ордена - долг за собственное обучение и плату за двух моих братьев. Если бы не это…

- Вы могли бы сами выбирать место службы? - подсказал Лучано, и Саграсс кивнул. - То есть на жизнь вам остается двенадцать, так?

- Совершенно верно. Это немного меньше, чем получает рядовой преподаватель Академии. И будь я один, мне бы вполне хватало, но мать и братья - вы же понимаете?

Лучано вполне понимал. Даже если мальчишки большую часть времени проводят в Академии, ведь есть еще выходные и вакации. Двух благородных синьорино и немолодую синьору следует кормить, одевать, поддерживать в порядке дом, где они живут.

- Ну вот, а еще особняк, — продолжил Саграсс, глотнув шамьета. - Жалованье слугам, скромный выезд для матушки и пара верховых лошадей для братьев. Я-то сам ездил на лошади из конюшен Академии, в нашей службе это допускается…

«Лошадь - казенная, обеды - тоже, — продолжил про себя Лучано. - А если на службе выдавали или оплачивали мундир, то могу поставить сотню золотых скудо против медяка, что другой одежды в гардеробе синьора Саграсса и не сыскать».

- Понимаю… — протянул он. - И сколько еще вы должны были возвращать долги Ордену?

- Полтора года, — так быстро ответил Саграсс, что сразу стало понятно - он считает не только месяцы до окончания срока, но даже дни. - Я учился двенадцать лет, получил перстень в двадцать четыре. Вот к тридцати шести бы как раз и расплатился. Можно и раньше, но…

- Не тогда, когда учишь двух братьев, — закончил за него Лучано.

Боевик сконфуженно пожал плечами и сделал еще пару глотков. Через несколько мгновений его плечи, наконец, перестали казаться каменными, а спина из напряженно вытянутой превратилась просто в ровную. Лучано подсунул ему булочки, утром принесенные с кухни, и проделал нехитрые вычисления. Получалось, что на сегодняшний день цена относительной свободы боевика составляет чуть больше ста флоринов.

- Вы прекрасный старший брат, Лионель, — задумчиво подытожил Лучано. - И почтительный сын. Двенадцать флоринов… Как на них вообще можно прожить целый месяц?!

Он вспомнил последнюю пирушку с Фелиппе и Витторио, за которую оставил дядюшке Беппо пять скудо. Всего за один вечер! Конечно, траттория у Беппо недешевая, но ведь и Шипы - не благородные синьоры.

Саграсс снова пожал плечами, деликатно пощипывая булку и запивая ее шамьетом.

- Иногда я подрабатывал у артефакторов, — признался он. - Заряжал накопители, ставил щиты при опасных работах. Мэтр Денвер был недоволен, но ничего не мог с этим поделать, пока мне хватало резерва для службы. Скажите, милорд… — Он слегка замялся, потом глотнул еще шамьета и спросил: — Каковы мои непосредственные обязанности? Насколько я понял, вы будете выполнять личные поручения его величества. А я?

- А вы - следить, чтобы мне при этом не оторвали голову, — улыбнулся Лучано. — Кроме того, предупреждаю, я буду задавать очень много вопросов, Лионель. Про ваш Орден, про Дорвенант и жизнь в нем…

- Понимаю, милорд, — коротко ответил Саграсс, с некоторым удивлением посмотрев в чашку и обнаружив, что она совершенно пуста. - И приложу все усилия, чтобы быть полезным.

В дверь постучали, и нарядный паж лет двенадцати протянул Лучано конверт, пояснив:

- Письмо для лорда Фарелла! Это же вы, милорд?

Лучано согласился, что лорд Фарелл - именно он, и осторожно вскрыл конверт, подумав, что нужно завести для этого особые принадлежности. Аластор сколько угодно может утверждать, что в Дорвенанте не травят, но любому Шипу известна пара зелий, способных превратить бумагу в смертельную ловушку. А ему - Лучано - около дюжины!

Письмо оказалось от банкира, который поздравлял лорда Фарелла с обретением королевской милости, призывал на его голову многочисленные благословения, выражал, заверял и так далее… Лучано пробежал послание взглядом, выхватив главное. Палаццо на Голубиной улице, подаренное ее величеством, имеет безупречную репутацию. Сейчас там проживает восемь слуг, ожидающих нового хозяина.

«Сколько? - удивился Лучано. - Впрочем… Это мы с мастером Ларци обходились приходящей прачкой. Мастер сам готовил и ухаживал за садом, я мел двор и драил полы… А здесь все как положено в богатом доме! Кухарка, горничная, садовник, конюх, управляющий или экономка. Еще какая-нибудь кухонная девка, она же прачка, истопник… И это самое меньшее!»