Клинки севера

Юной загонщице, которую сам император отметил светлейшей милостью, предоставили роскошную по здешним меркам комнату на втором этаже с видом на лес. Собственно, других видов здесь и не предлагалось, зато было зеркало в полный рост, такое же темное и старое, как его деревянная оправа. Задернув шторы, девушка разделась донага и встала перед зеркалом. Зрелище не впечатляло: худенькая, почти мальчишеская фигура; вместо груди, если сравнить с селянками, пшик один; талию Вилль и ладонями обхватит. «Загонщица» согнула руку в локте и напрягла мышцы. Не удовлетворившись, сделала выпад съертом, обронила его и едва успела добежать до кровати, чтобы уткнуться в подушку. Она боялась перебудить хохотом всю деревню. Если Вилля девушка обозвала цепным белым кроликом, то себя – котенком с сапожной иглой, вышедшим на бой с соседским волкодавом. Но назвался груздем – полезай в кузов, так что выбора нет.

Рассвет выдался тусклым, зябким и сырым, как все рассветы на берегу больших рек. К шести часам солнце слегка подкрасило туман желтизной и, осознав тщетность проделанной работы, плюнуло и убралось за тучу. Зарядил мелкий, нудный дождик, что так любят грибы и терпеть не могут люди. Зорн пожалел девушку и выдал ей свои детские сапоги, а та его расцеловала в обе щеки: светлые замшевые сапожки мочить не хотелось вовсе.

В лесу было сыро и душно, отчего у Алессы мгновенно засвербило в носу, и нижнюю часть лица пришлось упрятать в воротник. Днем, вероятно, дымка все же испарится, и березы да сосенки будут выглядеть приветливей, а покуда вместе с туманом в воздухе повисла угроза. Отчего-то знакомая, но неуловимая для памяти. Чавкая сапогами по прелому рыжему мху, худышка-загонщица шла следом за двумя проводниками, высокими, широкоплечими – об дорогу не убьешь. Забавно.

Ловушка оказалась гораздо ближе, чем Алесса предполагала: глубокая, не менее полутора саженей яма с отвесными стенами и ощерившимся кольями дном. Видно, здорово достала селян карса, коль целая шкура им была не нужна.

– И барашка привязывали, и поросенка, да не жрет. А людей рвет в лоскутья! Людоедка… – Дорот зло цыкнул и отер губы, обрамленные трехдневной черной щетиной.

Девушка внимательно посмотрела на охотника. Красивый, наверняка в роду эльфы из Силль-Миеллона затесались, да и пахнет хорошо: теплом, лесом и зверем одновременно. Последней жертвой карсы стала его младшая сестра. Алесса ободряюще положила руку ему на плечо.

– На рассвете я принесу вам ее уши.

– Уши?! – Брови Зорна вздернулись до корней седых волос.

– Боюсь, голову я просто не дотащу.

Предложенный план был проще некуда: стать наживкой и заманить карсу в ловушку. Да, Лютая не рвет четвероногих, но соперницу на своей территории уж точно не потерпит. Как сказал аватар, Алесса отмечена Зарей, стало быть, повезет. В обмен на избавление от напасти ее перевезут через Силль-Тьерру бесплатно и договорятся с эльфами о провожатом. Уж с ним, как высокомерно заявила знахарка, сама как-нибудь расплатится! Конечно, она здорово трусила, но выказывать страх перед селянами, подсматривающими из-за штор да в приоткрытые двери, не желала.

За день солнце немного подсушило землю, но в вечерних потемках с реки вновь наползла промозглая сырость. Алесса перекинулась в своей комнате и, зажав в зубах узелок с одеждой и съерт, прыгала через лужи, периодически брезгливо отряхивая лапы.

– Погоди!

Услышав окрик, пантера обернулась, и давешний провожатый подбежал к ней, меся лаптями грязь. Остановился, с восхищением разглядывая южную кошку, и опомнился, только когда та оттопырила ухо двумя когтями, демонстрируя сосредоточенное внимание.

– Я… это… ты поосторожнее, вот. И еще… я тебе подарочек мастерю – как вернешься, он и готов будет. Только вернись… Меня Липкой зовут!..

Выпалил, да и был таков, только лапти засверкали, а пантера всю оставшуюся дорогу фыркала и трясла головой, с трудом удерживая смех. А Виллька, противный, еще говорил, что прелести у нее сомнительные. Ха! К замаскированной дерном и листьями яме подошла по-кошачьи тихо, так что ни ветка не хрустнула, ни листок не шелохнулся. Затолкала узел под облюбованный еще днем сосновый корень, похожий на клубок брачующихся змей, прислушалась и принюхалась к запертому в лесу ветерку. Ничего и никого. Вообще. Зверье будто вымерло, даже сова не рискнула гукнуть. Странно… Алесса обошла яму кругом, придерживаясь безопасного расстояния в десять саженей, и пометила чужую территорию. Карса подобной наглости точно не стерпит! После чего уселась спиной к сосне да призадумалась, оставив бдительность внутреннему зверю.

Кока Лукич говорил, что в травоцвете лихачи переплывали реку, да не учли эльфов, пускающих исключительно тех, кто пользуется общими переправами. Но что, если не переправлялись, а сплавлялись? Силль-Тьерра, равно как и Алидара, берут исток в Сумеречных лесах – родине и вотчине карс. Вполне вероятно, неудачники-звероловы, согнанные остроухими на берег, упустили зверя и поспешно ретировались от греха подальше. В то же время пропадает вдова Тасенка… Так совпадение ли?