Клинки максаров

Калека доверчиво протянул ему сверток, и Артем осторожно развернул пахнущую плесенью рогожу. Перед его глазами во всей красе предстал метровой длины клинок — обоюдоострый и прекрасно уравновешенный. Синюю сталь сплошь покрывали травленые узоры — не то фантастические цветы, не то неведомые письмена. Кованая гарда полностью прикрывала кисть руки и была снабжена гребенкой острых шипов. Ничего подобного в Стране Забвения Артему раньше не приходилось видеть. Этот клинок представлял собой конечную стадию эволюции холодного оружия.

Однако было в нем и что-то такое, что привело Артема в некоторое недоумение. Клинок был совершенно лишен гибкости, на лезвии отсутствовали какие-либо следы точила, да и весил он чересчур много для обычной стали. Однако это был не муляж и не парадное, церемониальное оружие. Чувствовалось, что на такой клинок можно положиться в самом жарком бою.

К такому бы оружию да еще умелую руку, подумал Артем. Зачем такая вещь калеке? Как она ему досталась? А впрочем?.. Надо проверить… Что-то здесь, чувствую, не так…

Без всякого предупреждения Артем швырнул клинок калеке — швырнул сильно и намеренно неловко, так, что тот сверкающим колесом закувыркался в воздухе. Любой здравомыслящий человек попытался бы увернуться от этой летящей смерти. Калека же сделал несколько быстрых шагов навстречу клинку, молниеносно выбросил вперед правую руку, и его пальцы точно вошли в полушарие гарды, сомкнувшись на рукоятке. Тут же, без всякого промедления, последовал стремительный выпад — взвизгнул распарываемый сталью воздух, обильно брызнул зеленый сок, и добрая охапка травы с тихим шорохом легла на землю. У Артема создалось впечатление, что этот лихой удар не имел целью испытать качество клинка или свою собственную сноровку, а был предназначен конкретному врагу, пусть и возникшему только в сознании калеки.

— Я бы не рискнул стоять так близко от этого рубаки, — сказал чужеродец, помаргивая своими бельмами. — Иначе наше путешествие может закончиться, еще не начавшись.

Однако калека с растерянным видом уже протягивал клинок Артему.

— Оставь его у себя, — махнул тот рукой. — Только вытри лезвие. Оно всегда должно быть сухим.

Калека кивнул и, оставляя на одежде зеленый след, вытер клинок о собственную грудь.

— Нельзя доверять оружие детям, а тем более блаженным, — глубокомысленно заметил чужеродец.

— Что именно делать нельзя, я и сам могу догадаться. Вот если бы кто-то подсказал, что делать нужно.

— Нужно как можно быстрее отправляться в путь. Видишь, как посветлело небо в той стороне. Это верный признак скорого наступления Лета.

Действительно, небо над холмами как бы выцвело, и огромное — во весь горизонт — белесое пятно резко выделялось среди густой лазури.

— Нам нужно дождаться еще одного человека, — чувствуя неприятный холодок в груди, сказал Артем.

— Дочку судьи?

— Ее.

— А если она не придет?

— Тогда эта суета теряет всякий смысл…

Надежда явилась не одна. Десять мужчин — ее дядья и двоюродные братья — гуськом следовали за ней, и каждый нес на плече сосуд высокого давления, формой и размером напоминавший авиационную бомбу средней мощности. Не дойдя до вездехода несколько сотен шагов, они сложили свой груз в штабель и торопливо тронулись восвояси. Причину такой спешки понять было нетрудно: накатившийся огненный смерч уже пожирал небосвод, и отцы семейств торопились позаботиться о своих близких — тех, на кого пал счастливый жребий, разместить в саркофагах Убежища, а для остальных обеспечить в эти последние дни покойную безмятежную жизнь.

— Все здесь? — спросила Надежда, глянув на своих будущих спутников, и ее голос едва заметно дрогнул, что, тем не менее, не осталось без внимания Артема. — Ничего себе компания подобралась: чужеродец, калека…

«И сумасшедшая девчонка», — мысленно закончил ее фразу Артем. Вслух он сказал:

— Залезайте в машину. Вот в эту дверь. Потом я объясню, как она закрывается и открывается. Занимайте любые места, которые вам понравятся.

Все кресла в вездеходе представляли собой некое подобие гамаков, сплетенных из стальных пружин. Особого комфорта они не обещали, но прямое назначение выполняли вполне успешно. Кресла могли регулироваться по объему, и два из них пришлось подгонять — для Надежды сжимать, а для калеки растягивать.

Когда все, наконец, заняли свои места, Артем запустил двигатель и машина на самой малой скорости поползла вперед. Зашумел, набирая обороты, гироскоп, заскрипели сочленения лап. Надежда охнула, калека что-то промычал. Чужеродец сидел за спиной Артема, довольно рассеянно наблюдая за его манипуляциями с рычагами управления. Если его деревянное лицо и могло что-то выражать, то скорее всего оно выражало скуку.

Разрезая носом буйный травостой, вездеход добрался до штабеля сосудов высокого давления.

— Сейчас будем загружать эти штуки, — сказал Артем, дернув рычаг «остановка». — Ты вылезай наружу. — Он ткнул пальцем в калеку. — А ты, — это относилось уже к чужеродцу, — будешь принимать у него сосуды и передавать мне. Моя забота — таскать их в багажный отсек.