Клинки императора

В ночь новолуния – встреча с кенарангом Раном ил Торньей в личной часовне нашей семьи в Храме Света.

Ночь новолуния. Храм Света. Она-то была уверена, что в смерти ее отца повинен Уиниан, лично позаботилась о том, чтобы этот человек был стерт с лица земли за его преступление, ликовала при мысли о его гибели… Остановившимся взглядом Адер посмотрела сперва на листок бумаги перед собой, потом на голую спину кенаранга – своего любовника, – по-прежнему корпевшего над бумагами. «Шаэль сладчайший, – подумала она с дрожью, пробегающей по ее обнаженной коже. – Пресвятая Интарра, что же я наделала?»

Когда первое оцепенение от ужаса несколько рассеялось, она снова обратилась к листку:

Я не собираюсь сдаваться без борьбы. Возможно, я одержу победу, хотя нахожу это маловероятным. Враг, с которым мы столкнулись, одновременно коварен и силен, он обыгрывает меня на каждом ходе. Я собираюсь брать с собой меч на эти встречи, но мой последний клинок – это ты, Адер. Ты, Каден и Валин. Если вам – любому из вас – покажется, что жизнь к вам слишком сурова, знайте: это лишь для того, чтобы ваше лезвие было лучше закалено.

Прислушайся к тому, что я написал здесь, Адер. Прислушайся, даже если речь будет идти о ком-то, кого ты давно знаешь, кому привыкла доверять. С этим врагом нельзя договориться, его нельзя убедить, невозможно найти компромисс. Кто бы это ни оказался, не останавливайся ни перед чем, чтобы уничтожить этого человека. Я отправил людей, которые должны предупредить и защитить Кадена и Валина, но это последнее письмо я направляю одной тебе.

Последние строчки не содержали изъявления любви или выражения печали перед лицом неминуемой смерти. Ни то ни другое не было в характере Санлитуна. Его последние предназначенные для нее слова были суровыми и практичными:

Отвергни веру. Отвергни доверие. Доверяй только тому, что можешь потрогать руками. Все остальное – ошибки и пустой воздух.

Адер подняла глаза от листка. Кровь грохотала у нее в ушах, горела под кожей; она сама слышала, насколько хриплым было ее дыхание. Аккуратно сложив листок вдоль сгибов, она засунула его обратно в книгу и перевернула несколько страниц, чтобы его спрятать. Ран по-прежнему сидел за столом, погрузившись в лежавшую перед ним работу. Она еще чувствовала тепло его семени на своем бедре.

Он пошевелился в кресле, затем повернулся.

Она заставила себя изобразить на лице улыбку.

– Ну как, ты еще не заскучала? – спросил он, приподняв бровь. – Может, хочешь заняться чем-нибудь более… захватывающим?

Он подмигнул ей.

Ей хотелось завопить, броситься бежать, натянуть одеяло на свою голову, зарыться как можно глубже в постель, а еще лучше в землю. Она хотела оказаться как можно дальше от этой комнаты, скрыться в своих покоях в башне Журавля, где верные эдолийцы несли охрану возле ее дверей. На одно мгновение она снова почувствовала себя маленькой девочкой – потерявшейся, напуганной и не знающей что делать.

Но она больше не была девочкой. Она была принцессой, министром и, возможно, последней оставшейся в живых представительницей династии Малкенианов.

«Я – клинок», – напомнила она себе.

Человек, который сидел перед ней, злодейски убил ее отца, манипулировал ею и сумел избегнуть правосудия. Заставив себя встретить его взгляд, Адер позволила одеялу соскользнуть с ее плеч, открыв обнаженные груди.

– Только если ты считаешь, что способен с этим справиться, – ответила она.

50