Клиника в роще

В юности на уроках физкультуры Вера не могла подтянуться на перекладине и одного раза. Но сейчас, в момент смертельной опасности, мощный выброс адреналина заставил ее мышцы работать на пределе возможностей. Она сама не успела понять, как оказалась в вентиляционной шахте. Один из безумцев прыгнул было за ней, но Вера ударила его каблуком по лицу, и тот с воплем упал на стол.

Второй попытки девушка ждать не стала и быстро поползла по трубе. Добралась до поворота, повернула, заспешила дальше… И ползла так, пока не остановилась перед черной дырой, ведущей в основную вертикальную шахту.

А сзади уже наползали, подвывая и выкрикивая грязные ругательства, бывшие пациенты, одержимые лютой злобой, растерявшие последние остатки разума.

– Шлюха! – неслось по трубе. – Грязная шлюха!

Голос прозвучал совсем рядом, и Вера больше не раздумывала – нырнула в черную дыру, как ныряют в ледяную прорубь. Рухнув вниз, она расставила руки и ноги. Гладкие стены шахты обожгли ладони, но замедлили падение.

Вера ударилась боком о пол коллектора, и в плече что-то хрустнуло. Острая боль едва не лишила ее сознания. Приподняв голову, она осмотрелась и увидела перед собой еще один черный тоннель.

– Я ее вижу! – заорал кто-то наверху. – Она здесь!

18

Добрый Самаритянин, а именно так он называл себя последние три года, смотрел на дорогу и размышлял. До сих пор он ни разу не был в клинике «Дубовая роща». Просто не считал нужным тащиться в такую даль, чтобы узнать то, что он спокойно может вычитать из регулярных отчетов.

Время от времени его ревизоры посещали клинику. Это были специально обученные и тщательно проверенные люди, и Самаритянин верил им как самому себе.

Последние пять лет Самаритянин являлся стопроцентным «кабинетным работником». Впрочем, иногда он все же позволял себе небольшую встряску, боясь утонуть в бумагах и «окончательно заплесневеть». Сейчас был именно такой случай.

В клинику Самаритянин поехал без сопровождающих. Он всегда, даже когда судьба забрасывала его в самые «горячие точки» планеты, предпочитал быть один. Когда человек один, он может спокойно взять всю ответственность за свои действия на себя. А когда рядом имеется чужое, пусть даже самое крепкое и надежное, плечо, всегда есть искушение переложить часть обязанностей, ответственности, внимания и работы на другого. Не зря старое, как мир, правило гласит: «Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо – сделай это сам».

Интуиция и опыт подсказывали Самаритянину, что Черневицкому не хватит духа ликвидировать семейство Веры Арнгольц. Но Алла Львовна Сташевская была сделана из более прочного материала, чем профессор, именно на нее и рассчитывал Самаритянин. Возможно, ей понадобится совет опытного и мудрого товарища. И он даст ей совет. А также позаботится о том, чтобы правда о гибели Арнгольц и ее семьи никогда не вышла наружу.

Кроме того, Самаритянин давно мечтал познакомиться с Евгением Осадчим лично. Хотел поговорить с ним без свидетелей, посмотреть ему в глаза и попробовать понять, что чувствует человек, облеченный безграничной властью над людьми.

Черный «Мерседес» Самаритянина мягко шел по ровному асфальту шоссе. Слава богу, в России наконец научились делать хорошие дороги. Даже в такую глушь можно домчаться быстро и с большим комфортом.

Жаль только, что погода дерьмовая. Небо было затянуто черными, мрачными тучами. Дождь, начавшийся десять минут назад, грозил перерасти в настоящий ливень.

Самаритянин убрал с руля правую руку и поправил наплечную кобуру. В свои редкие поездки он всегда брал с собой оружие. И хотя уже лет десять сам не нажимал на спусковой крючок, устраняя неугодных, благодаря еженедельным тренировкам в тире стрелял он так же метко, как в молодости.

Отправившись в клинику, Самаритянин не был до конца уверен, что поступает правильно. Ведь обычно, работая с «клиентами», предпочитал до самого конца оставаться для них лишь голосом в телефонной трубке.

В детстве мать часто водила Самаритянина в кукольный театр, мальчик обожал угадывать за движущимися по сцене марионетками силуэты людей, одетых в черное трико. Казалось, куклы движутся сами, но на самом деле все совсем не так. Главными на сцене были не куклы, а те, чьим движениям они подчинялись.

Проработав почти всю сознательную жизнь в спецслужбах, Самаритянин знал, что истинная власть всегда находится в руках людей, которых никто не видит и не знает в лицо. А так называемые «сильные мира сего», мелькающие на экранах телевизоров, – всего лишь марионетки, за спинами которых прячутся кукловоды в черном.

Последние три года он чувствовал себя именно таким кукловодом.

Управление потратило на исследования Черневицкого огромные средства, и результат превзошел все ожидания. То, что пациентов посещали галлюцинации и видения из прошлых жизней, мало волновало Самаритянина. Больше всего его интересовала не метафизическая, а практическая сторона дела. А именно – феномен Евгения Осадчего.