Клятва ворону (СИ)

  - Я проехал Северные пределы вдоль и поперек, - смеясь, молвил Ульрих. - Отец всегда брал меня с собой в походы, едва я научился держаться в седле. Помню, как однажды меня чуть не затоптал дикий жеребец, вырвавшийся из загона. Меня едва успел спасти Орвар, за что ему я благодарен по сей день.

  - Орвар? - удивилась Кветка столь долгой дружбе Ульриха и ведуна.

  - Он самый, - белозубо улыбнулся шпильман. - Он был правой рукой моего отца.

  Кветка опешила от неожиданной новости и придержала коня, ожидая, когда телега ведуна поравняется с ней.

  - Орвар, ты и впрямь был в свите наследника кайзера? - прямо спросила его Кветка, едва телега оказалась рядом с ней.

  Орвар испытывающе взглянул на неё ясным взглядом лазоревых глаз и спокойно кивнул.

  - Давно это было, - молвил он, понукая лошадь. - Я был хорошим воином и состоял в свите Бьёргфрида, отца Ульриха. У меня были обширные владения к востоку от Грёвлана. Я был молод и столь же храбр, как и беспечен.

  - Что же заставило тебя поселиться в лесу близь Сванберга? - удивилась Кветка, не ожидавшая услышать столь неожиданный рассказ из уст ведуна.

  - В тот год я отправился на состязания в Гримнир, которые устроил отец Гермара, - немного помолчав, начал ведун. - Я прекрасно управлялся с мечом, и на тех состязаниях не было равных мне. Я победил одного из самых искусных мечников Гримнира. Тот затаил обиду и подкараулил меня с полусотней товарищей на большаке, когда я возвращался в Грёвлан. Они ждали меня, чтобы взять мою жизнь. Я дрался за десятерых, был ранен и потерял много крови. В самый разгар сечи мои враги побросали оружие и с криками бросились прочь. Так я встретил Уту, ведунью, живущую у Белых камней. Вся округа боялась её и обходила лес стороной. Она выходила меня. Ута была умна, отважна и хороша собой. Я полюбил её всем сердцем и остался с ней в лесу, забыв Грёвлан и двор кайзера. Она научила меня всему, что я знаю, дав новое имя и жизнь. Мы обвенчались с ней на заре у тех же самых камней, что и ты с Торхельмом, - улыбнулся ведун своим воспоминаниям.

  Орвар замолчал, молча глядя вдаль задумчивым взором. Кветка не решалась спросить, что стало с Утой, догадываясь, что печальный взор ведуна хранит неизбывную боль.

  - Её убили люди отца Гермара, обвинив в темной волшбе и моровом поветрии, которое пришло неожиданно и выкашивало людей сотнями. Но сам кёниг Гримнира знал, обрекая на гибель Уту, что виновна в море вовсе не ведунья, помогавшая лечить людей, а девица, которую кёниг привез из дальних земель себе на потеху. Она принесла с собой мор, и первая же погибла от него. Во время казни Уты народ ликовал, надеясь с её смертью избавиться от смертельной напасти, но после её смерти мор лишь усилился, потому что некому стало помогать людям. Меня тогда не было в Гримнире. Вернувшись и узнав, что за злая доля досталась моей возлюбленной, я решил не длить эту жизнь, ставшую обузой для меня. Она явилась ко мне первый и единственный раз, когда я был близок к тому, чтобы свершить непоправимое. Ута поведала о том, что мне предстоит свершить по воле богов. Отныне я навсегда поселился в лесу у Белых камней, служа богам и помогая людям, - со светлой грустью в глазах молвил он.

  Кветка и Ульрих ехали рядом с телегой, на которой восседал ведун, понуро опустив головы и думая каждый о своем. Кветка в очередной раз подивилась силе ведуна.

  - Ты мстил за неё? - глухо спросил Ульрих.

  Кветка взглянула на ведуна, ожидая ответа. Она посетовала на свою недогадливость. Нет, он не мстил за Уту, хотя мог бы это сделать, обладая силой, которой его наделили боги. Он не стал этого делать, потому что так хотела она, прекрасная ведунья Ута.

  До самого вечера путники хранили молчание.

  ***

  Границу между Грёвланом и Скирниром обозначил огромный придорожный камень, на котором криво и неумело был вырезан расправивший крылья ястреб. Ястреб, как пояснил Ульрих, красовался на всех стягах и щитах Грёвлана. Проехав по землям Грёвлана шестьдесят верст, путники добрались до большого селения, где Орвар и Ульрих намеревались остановиться на ночлег.