Клятва ворону (СИ)

  Все ремесленники Сванберга по стародавнему закону объединились в унии по роду ремесел. Вот и сейчас уния кузнецов преподнесла кёнигу меч и доспехи, а Кветке - дивной работы украшения. Рольд называл унии, и их мастера в праздничных одеждах выходили вперед и с глубоким поклоном делали подношения. Гермар, казалось, подзабыл дерзость шпильмана, ибо с каждым преподнесенным ему отрезом дорогой ткани и бочонком вина он всё милостивее кивал посланникам уний. Когда поток даров от горожан иссяк, настал черед вельмож и приглашенных на пир гостей. Росалия шепнула Кветке, и та поднялась из-за стола, встав рядом с Гермаром. Каждый из вельмож глубоко кланялся и просил принять в знак верности и на счастливое супружество дары.

  Невеста порядком устала от душного плена покрова, от множества незнакомых лиц вокруг и звуков чужой речи. Но она не замечала усталости, со смятением думая о том, что ей в скором времени предстоит остаться в опочивальне с Гермаром наедине.

  Наконец, Йохн поднялся со своего места, и, подойдя к чете новобрачных, взял их ладони в свои. В наступившей тишине храмовник затянул молитву. Закатив глаза, слуга Единоликого благословил жениха и невесту на отбытие в опочивальню.

  Когда гости встали из-за столов, и холодные пальцы Гермара коснулись её ладони, сердце Кветки бешено застучало. Она шла за кёнигом, словно в тумане, видя расступающихся перед ней с поклоном риттеров и вельмож. Впереди них шел оруженосец Гермара с факелом в руке. Мрачные темные переходы замка, по которым они шли, были под стать чувствам и мыслям девушки. Гермар шел на шаг впереди Кветки, не проронив ни слова. Она и без слов понимала, что этот неприятный человек, ставший её мужем, испытывает к ней лишь холодное отчуждение, за всё время не сделав попытки увидеть её лица. От этих мыслей в ней взыграла уязвленная гордость, разом заставившая умолкнуть волнение, усталость и обиду.

  Внезапно Гермар остановился у проема, за которым виднелась лестница. Оруженосец нерешительно замедлил шаг и вопросительно посмотрел на своего господина. Гермар нетерпеливо взял факел у слуги, и, жестом приказав ему остаться, пошел вверх по винтовой каменной лестнице. Кветка, подхватив подол платья, последовала за кёнигом. Это была лестница, ведущая в её покои. Перед дверью, ярко освещенной двумя факелами, они увидели молодого воина, который охранял покои Кветки. Его кольчуга и меч слабо поблескивали в отблесках огня. Он, видимо, не ожидал увидеть здесь господина и госпожу, от неожиданности замерев на месте. Гермар, ступая широкими шагами, вдруг остановился и резко повернулся к Кветке. Его рука цепко ухватила запястье девушки.

  - Сиятельная госпожа, - насмешливо и зло начал он, - вот вы и в Гримнире. У вас - все привилегии кёнигин и мое имя, у меня - ваше приданное. Вы вольны делать всё, что угодно, кроме одного: никогда не рассчитывать на мое внимание к вам.

  Видя, что Кветка не отвечает, и, решив, что она напугана, он снисходительно расхохотался.

  - Мне говорили, что дочь Воибора не обделена умом... Жалкие льстецы как всегда лгут, - лениво заметил он. - У вас впереди долгие одинокие ночи: можете посвятить их шитью или молитвам Единоликому - он вознаграждает целомудрие.

  Довольный своими язвительными словами, Гермар зло рассмеялся, развернулся и стремительно спусился по лестнице. Перед дверью в опочивальню остались Кветка и страж, который слышал каждое слово кёнига до последнего. Он выглядел еще более смущенным и ошеломленным, чем Кветка. Воин был еще совсем юн, едва ли старше Кветки, с гладкими щеками и коротко остриженными светлыми волосами. В его глазах Кветке почудилось сочувствие.

  Она поспешила в опочивальню и закрыла тяжелую дверь на засов. Огонь в очаге почти потух, в раскрытое окно заглядывал тонкий месяц. Подбросив дров в очаг, Кветка принялась нетерпеливо срывать с себя облачение и украшения. Первым полетел на каменный пол покров, за ним пояс. В голове шумело, все тело болело от неудобной одежды и тяжелых украшений. Кветка была голодна, а болеё всего подавлена всем произошедшим.

  Слова и поступок Гермара были оскорблением для Кветки и её семьи. Случись такое в Негже, Гермар смог бы искупить подобное лишь кровью. Но её родная земля и родичи были далеко, они не могли вступиться за Кветку, тем более по всем законам она теперь принадлежала роду Гермара, пусть и условно. Кветка в сердцах запустила венцом в стену: будь она мужчиной, Гермар жестоко бы поплатился за свое коварство.