Клятва Вечности

Выбранное мной платье состояло из прозрачного кружева и слоев тюля с крошечными цветочными мотивами вдоль лифа и длинных рукавов, что добавляло причудливую нотку. Лиф платья также был изящно приправлен прозрачным тюлем, который дополнял сексуальный иллюзорный вырез. Элегантный и красивый.

Я надеялась, что Киллиану понравится это платье. Мы проводили ритуал «не видеть невесту перед свадьбой», и пока он был зол — конечно, он был зол — Эмили и Мирай объединились против него и заперли его в спальне.

Он стучал в дверь в течение первого часа. Он выругался несколько раз. Затем попытался уговорить меня открыть ему дверь… когда это не сработало, он снова начал ругаться.

Через некоторое время Киллиан окончательно сдался.

Или я так думала.

Мой телефон запищал сообщением, и я закатила глаза.

— Он когда-нибудь сдается? — пробормотала Мирай.

Я схватила свой телефон с туалетного столика и увидела, что это на самом деле Киллиан пишет мне. Головокружительная улыбка расползлась по моим губам. 

— Наверное, нет.

Киллиан: Впусти меня.

Я: Зачем?

Киллиан: Я хочу поцеловаться.

Это был не первый раз, когда Киллиан пытался убедить меня открыть дверь с помощью текстовых сообщений. Ему это почти удалось несколько часов назад, когда он решил не играть честно, посылая мне грязные сообщения и возбуждая меня.

С тех пор, как я была беременна, мое либидо всегда было высоким. Поэтому я быстро поняла, что его цель состояла в том, чтобы заставить меня подойти к нему, возбудив меня его прикосновениями.

Он почти выиграл, если бы Мирай не поймала меня, когда я пыталась улизнуть из комнаты.

Ни Киллиан, ни я не верили в суеверия. Но если бы мы могли избежать каких-либо неудач в будущем, я бы не рисковала.

Я: Ты можешь поцеловать меня у алтаря.

Киллиан: Я хочу больше, чем просто поцелуй. У алтаря нельзя такое делать.

К этому времени я так улыбалась, что у меня начали болеть щеки. Я была так лишена прикосновений, так лишена любви в течение последних четырех лет, что теперь практически падала в обморок от каждого незначительного внимания. Романтичный Киллиан был моим любимым Киллианом.

Я: Ты можешь сделать это после свадьбы.

Киллиан: Я облажался.

Я: Что ты имеешь в виду?

Киллиан: Я представил тебя в свадебном платье, идущую ко мне по проходу… а потом я представил, как чертовски приятно было бы сорвать с тебя это платье и съесть тебя, как мой любимый десерт. Так что теперь мой член болит. Ты убиваешь меня, принцесса.

Я: Во-первых, это не моя вина, что твое воображение так разыгралось. Во-вторых, ты НЕ сорвешь с меня платье. Я сойду с ума, и вместо того, чтобы «завершить» наш брак, как ты отчаянно хочешь, ты будешь спать на полу.

Киллиан: Впусти меня. Пожалуйста.

Я: Ты действительно думал, что слова «пожалуйста» поможет твоему делу?

Киллиан: Да?

В этом сообщении из одного слова он звучал так обнадеживающе, что я представила, как он дуется, ожидая, пока я открою дверь. С моих губ сорвался смешок, пока я быстро печатала сообщение.

Я: Терпение — это добродетель.

Киллиан: Я чертовски не добродетелен.

Я: Я люблю тебя.

Киллиан: Я тоже тебя люблю. Теперь, можно мне киску на поздний обед?

Я: Ужин.

Киллиан: Полдник?

Я: Ужин.

Киллиан: Блядь.

Мирай сдавленно кашлянула, и я уронила телефон на туалетный столик, прежде чем встретиться с ней взглядом через зеркало. Ее щеки порозовели, и она сдерживала улыбку.

Румянец подкрался к моей шее и щекам от понимающего взгляда, который она бросала на меня. 

— Ты читала мои сообщения?

— Неа.

Я подозрительно покосилась на нее. 

— Лгунья.

— Тебе следовало согласиться на полдник.

— Полдник? — Эмили ворвалась в комнату, держа в руках мою белую вуаль. — Ты голодна? Я могу приготовить тебе перекус.

— Не знаю, как Джулианна, но я определенно думаю, что Киллиан голоден, — пробормотала Мирай.

Боже мой.

Я беззвучно вздохнулка, но Эмили, слава богу, ничего не заметила.

Мирай взяла у бабушки мою белую кружевную фату и вернулась ко мне. 

— Вот.

— Спасибо. — Моя улыбка стала шире. — Ты можешь помочь мне?

Я повернулась к зеркалу, и Мирай закрепила на моей голове фату великолепной тиарой из листьев ручной работы, украшенной крошечными кристаллами, которую Эмили сделала мне в качестве свадебного подарка. Это была единственная блестящая вещь в моем свадебном наряде.

Я отказалась от дорогих украшений, кроме простых жемчужных сережек, которые я позаимствовала у Селены. После смерти моей матери она была единственной фигурой матери, которая у меня была. А когда Грейслин ушла, Селена была моим единственным другом, пока я не приехала на остров.

В прошлом году Селены было немного в моей жизни, и я скучала по ней. Один телефонный звонок спустя, и после нескольких договоренностей, она смогла попасть на мою вторую свадьбу.

— Где Селена? — спросила я Эмили, пока она помогала Мирай поправить мою фату.

— Она проводит последнюю проверку перед свадьбой. — Она встретила мой взгляд через наше отражение и ободряюще улыбнулась. — Чтобы убедиться, что все приготовления сделаны правильно, а затем она начнет готовиться.