Клятва Смерти (СИ)

‒ Никаких животных, ‒ заключила Мира, возвращаясь в нормальное состояние и поворачиваясь ко всем лицом. ‒ Но я по-прежнему не понимаю, что они хотят мне сказать, постоянно показывая одно и то же! Мне бы не помешала какая-нибудь книжка с толкованием. Или отдых.

‒ Что за оракул, который не понимает духов? ‒ тяжело вздохнул Кон, сомневаясь, действительно ли она видела отсутствие животных или просто так ляпнула, думая о неясных символах. ‒ Ладно, плевать. Для отдыха мы тут и устроились. Доедай давай и ложись спать.

В том городке Кон прикупил себе тончайшую простынку, настолько тонкую, что для его роста она умещалась в карман, если правильно сложить. Это он сделал только ради того, чтобы не спать на голой земле. Ему не важны были холод или твердость земли. Сам факт, что между ним и землей что-то есть.

Расправив эту ткань перед огнем, Кон лег на неё, с ухмылкой смотря на Миру. Точнее на то, как она устроится спать.

Мара же, еще утром считая, что они так и будут спать ‒ на созданном мхе Саймана, но сейчас гордость в ней опять взыграла ‒ не попросит. Спать с мужчинами ей приходилось в самых разных местах, и на голой земле тоже. Потому Мара без проблем устроилась на земле, пользуясь рукой, как подушкой. Только вот легла головой к огню ‒ её обувь была хорошей, так что ноги были в тепле, а вот носик замерзал, если она отодвигалась от огня по каким-то причинам. Да и хворост Кона был рядом ‒ ей удобнее всего будет подбрасывать.

‒ Да ну тебя, ‒ буркнула Мира и обиженно отвернулась, дожевывая кусок мяса. Не нравилось ей все это.

Когда духи твердят об одном все время ‒ это может значить только то, что они хотят предупредить о чем-то. И если поначалу Мира думала, что это все из-за мыслей о Сазгаусе, то теперь действительно забеспокоилась. От того, как она поймет эти символы, могут зависеть их жизни.

‒ А это что? ‒ отвлеклась она на белую ткань под Коном. Раз уж он над ней посмеивался, то и ей можно. ‒ И дня не прошло, а ты уже соскучился по чистой постельке?

В свою очередь Сайман опять внимательно следил за тем, что делала Мира. И хоть ему опять не удалось разглядеть всего, он надеялся, что рано или поздно узнает ее секрет. Общение с духами для него было в новинку. Но и правда пора было спать. Хмыкнув, он быстренько произнес молитву, под ним и всеми остальными вырос небольшой слой мха, чтобы было не так жёстко лежать на голой земле. Не требуя благодарности и без лишних слов, он отвернулся от пары, чтобы они могли в каком-то роде остаться одни.

‒ Да. ‒ Поиздеваться над Коном не получилось, потому что он не скрывал, что любил и скучал по хорошей жизни. Хотя бы даже по удобным мелочам. От неожиданности он подпрыгнул, но когда понял, что мох ‒ проделки Саймана, тихо его поблагодарил и улыбнулся Мире: ‒ Я, знаешь ли, люблю спать в мягкой и чистой кровати. А что, у тебя с этим проблемы? ‒ Но Мира ответить не успела. Открыла рот, а Кон схватил край её капюшона и несильно натянул на нос. ‒ Спи давай. Всем спокойной ночи.

***

Спустя час, когда следящий за четверкой услышал ровное дыхание каждого, только тогда он осмелился появиться. Спрыгнув тихой рысью на землю, отбросив на макушки пары темную тень, фигура подкралась к оракулу и всмотрелась в её лицо.

«Как жаль», ‒ подумал Сазгаус, опустив лицо к Мире и наблюдая за тенями от своих волос на её лице. Такая милая, а жрица ненавистной богини. Но её судьбой оказалось спасти Сазгауса еще один раз. Жаль только, что в этот раз спасение ему придется выбивать силой из столь хрупкого существа.

Его ладонь опустилась на её лицо, словно коршун на зайца ‒ стремительно. И среагировав еще быстрее, он перехватил одну руку резко вырванного из сна человека.

Первое, что он встретил в её глазах ‒ страх и ужас, пока ее взгляд еще не сфокусировался на его лице:

‒ Пискнешь ‒ я тебя убью, Птенчик, ‒ сказал он почти одними губами, но в столь зловещей тишине леса Мира прекрасно услышала его шепот. И в доказательство слов, свободная рука Сазгауса вытащила кинжал, острие которого тут же обдало шею холодом.

В его взгляде была мягкость, но решимость, от которой он ни за что не откажется. Как и обещал себе ранее ‒ её не убьёт. Он не забывает долги. Сазгаус его вернет. Но сейчас ему придется побыть для неё плохим парнем, и улыбка, которую он показал девушке, стала поистине зловещей из-за танцующих теней.

Когда Мира сообразила, кто на нее напал, страха меньше не стало. Все же духи не зря ее предупреждали ‒ картинки вдруг встали на места. Если бы она только восприняла их как угрозу… Но теперь было поздно. Она просто оцепенела от ужаса, а все слова застряли в горле где-то под острым клинком.

Кон лежал рядом, она могла бы достать до него рукой и разбудить, но будет ли у нее шанс выжить в таком случае? Клинок у горла ‒ всё-таки весомый аргумент. Приняв верное решение, она вернулась взглядом к Сазгаусу.