Клятва сбитого летчика

– Господин генерал, я понимаю, что в Вест-Пойнте, нашей академии, заставляют думать и над такими теоретическими задачками, но на войне… Я три года безвылазно, понимаете? На войне враг чаще всего идет к своей цели по прямой. Мы предполагаем, русские спешат на встречу с теми, кто поможет им уйти на неподвластную нам территорию. На их пути есть деревни, может, встреча намечена там. Туда уже вылетели наши самолеты-разведчики. Мы работаем по реальным фактам, господин генерал.

Чейни неожиданно быстро согласился с такими доводами:

– Что ж, будем исходить, так сказать, из реалий дня. Вполне возможно, я переоцениваю соперника, да и нет у нас других данных… Что нам выделила авиация, как оперативно налажена с ней связь?

Подполковник не успел ответить, зазвонил телефон:

– Да?

Он долго выслушивал доклад, потом спросил:

– Надеюсь, у вас хватило ума не говорить коменданту?.. И это хорошо.

Закончив разговор, Чандлер повернулся к генералу, и тот обратил внимание, что круги под глазами этого уставшего человека стали еще отчетливее.

– Опять неприятности?

– Да. У нас был переводчик, вьетнамец Макс, я вам докладывал…

– Помню, как же. Тот, который погиб при взрыве машины.

– Он жив. Его в рыбацкой деревушке задержал отряд самообороны, привел к коменданту, комендант опознал в нем моего переводчика и отпустил на все четыре стороны.

Чандлер стоял, потупив голову.

– Я так понимаю, – спросил генерал, – это еще не все плохие новости?

– Да. Когда переводчик ушел, коменданту доложили, что он был в компании с европейцем, переправился с ним через реку. Тот был невысокий, худощавый… Я думаю, он ушел с русским пилотом, господин генерал. Если это так, мы ничего уже не сможем сделать.

Чейни умел держать себя в руках.

– Не надо ругать наши академии, – только и сказал он.

Опять подошел к окну, но некоторое время стоял там с закрытыми глазами, видно, размышлял, какой приказ отдавать. Наконец произнес:

– Теперь дело чести – взять или уничтожить русских диверсантов. Быть может, уничтожить – даже лучше. Надо бросить на это все силы.

Он чуть отодвинул штору, заметив шагающего мимо хижины капитана Строка. Обратил внимание, что и журналистка заметила его.

Лора извинилась перед собеседниками, окликнула, уже в спину, Алена:

– Лейтенант Строк! Лейтенант Ален Строк!

Ален остановился, без всяких эмоций на лице рассматривая подходящую к нему девушку.

– Вы, наверное, не помните меня, – сказала Лора. – Я делала о вас телепередачу два года назад, когда вас награждали орденом в Белом доме.

В лице лейтенанта ничего не изменилось:

– Лора Сайзлер.

– Вот даже как! Меня мало кто зовет по фамилии, не уверена, что даже генерал ее знает. А вы запомнили, с того раза?

– Это у меня профессиональное.

Лора взяла его под руку, и они пошли по дорожке в том направлении, в каком и шел Ален.

– Да, у вас отличная память. Но неважный внешний вид.

– Внутренний тоже, – ответил он.

– Тяжелая служба?

Он усмехнулся:

– Неподходящий климат. Не та влажность, не та пища…

– Кстати, о пище. Как насчет совместного завтрака? Заодно и поговорили бы, ваш подполковник рекомендовал сделать материал о вашем подразделении и лично о вас.

– Лично обо мне разве что фельетон написать можно. В мои годы иметь такое высокое воинское звание… А о бойцах пишите. Но разговаривать с вами я сейчас не буду. Мне надо выспаться. Четыре часа.

– Хорошо! – сказала Лора. – Через четыре часа я жду вас на этом месте, и мы идем в ресторан. Женщинам нельзя отказывать!

Ален хотя бы улыбнулся. Он, наоборот, кажется, нахмурился:

– Это не мое правило. – Подумал немного, потом добавил: – Но с вами – пообедаю.

Последняя шутиха

Наверное, здесь были старые вырубки: среди джунглей длинным овалом выделялось травяное пятно поляны. В ширину оно было метров пятьдесят. По одну сторону поляны лежал Платов с бойцами, не было только Физика. По другую, ровно напротив, друг за другом шли американцы.

Пол с залепленным пластырем ртом лежал рядом с Хуком, Хук для надежности еще и ствол к его ребрам приставил.

Физик появился справа от командира, и Пирожников опять удивился: ну дают парни! Из эфира материализуются, что ли?! Тишина такая – полет бабочки слышен, а этот подполз – как по воздуху подплыл.

– Порядок, командир. Там у них растяжка на нас поставлена, я ее и обыграл.

– Правильно сделал. Начинай.

Физик кладет перед собой пульт, нажимает кнопку. В джунглях, чуть позади идущих морпехов, гремит взрыв, слышна автоматная очередь. Американцы тотчас перестраиваются в веер, никакой стрельбы с их стороны, в бинокль лишь видно, что один склоняется над рацией. Спокойно, грамотно они направляются в сторону взрыва.

– И нам пора, – говорит Платов. – Только в другую сторону. Все, ребята, это наша последняя шутиха. Теперь меняем маршрут, и не дай бог где засветиться. Как тени скользим.

Пирожников картинно вздыхает:

– Жалость какая. Так хотелось мускулами поиграть…

Платов, закаленный, выдержанный, на слово жадный, неожиданно для Женьки вспылил:

– Замолчи, пацан!

Тот даже растерялся:

– А что я такого сказал?

Платов уже успокоился, а точнее, взял себя в руки: