Клятва сбитого летчика

– В другой раз. Когда приедешь сюда в отпуск, с девочками, будешь им мастерство свое демонстрировать. А сейчас – тихо, спокойно, голова над водой, глаза все видят… Уяснил?

– Уяснил, – буркнул Пирожников.

И пошел к реке.

У берега здесь было сразу по пояс. Пирожников раздвинул тростник, чтоб шагнуть дальше, и… И замер. Прямо перед ним, выставив из воды спину и глаза, лежал крокодил. Как лейтенант выскочил на берег, он и сам не понял. Сказать даже ничего не мог, только показывал пальцем на животное.

– Что ж ты шумишь, – тяжело вздохнул Хук. – Аллигаторов не видел, что ли? Нам хочешь показать? Так я на них уже насмотрелся.

Он зашел в воду тихо, даже рябь не пошла, кинул камешком в животное.

– Это мелочь, тут людоедов нет. Вот на той стороне, вполне возможно, слоны нам встретятся – те да, с ними осторожней надо. Брысь отсюда!

Крокодил ушел под воду, и по волне стало понятно, что он уплывает прочь.

Теперь через реку перебрались без приключений. Не прошли по краю джунглей и километра, как Пирожников действительно увидел небольшое стадо слонов. Они шли по долине на фоне далеких гор и близких пальм. Картинка была красивая, как на экзотической открытке. Огромная бабочка, пожалуй, больше воробья, рваным полетом пролетела над самой головой. Темный блестящий жук спикировал на поляну метрах в двух от лейтенанта. Тот хотел было шагнуть и подобрать его, но Физик сжал ему плечо. Пирожников тотчас проследил за его взглядом и увидел, как по ту сторону поляны, метрах в ста пятидесяти от них, прошли люди в форме.

– Южновьетнамцы, – сказал Физик. – Неспокойная территория начинается. Речку мы переплыли – теперь на стреме все время надо находиться. Как и положено на войне, товарищ лейтенант.

И отряд Платова растворился в джунглях.

Ален. Ресторан

Нож давно стал любимым оружием Алена, он не расстается с ним даже в ресторане, крутит меж пальцев.

За столиком с ним сидит капитан Лестер, пьет виски. Перед Аленом – бутылка легкого пива.

– Помянем Стива, – предлагает Лестер. – Может, плеснуть тебе по этому поводу? Это «Чивас», настоящий «Чивас», мягкий, с тонким вкусом.

– Я не пью ничего крепче пива.

Ален хмур, впрочем, в последнее время это его обычное состояние.

Подходит вьетнамка, постоянная его подружка, кладет руку на плечо.

– Тебе плохо? Может, я могу развеять твою печаль? Пойдем?

– Не сегодня, девочка. – Он вытаскивает купюру, протягивает ей. – Не сегодня.

Вьетнамка уходит.

Лестер неодобрительно смотрит ей вслед:

– Ты балуешь местных женщин. Это ни к чему.

– Это они балуют нас.

– Как же я их ненавижу!

– Женщин?

– Нет, всех местных. – Лестер делает большой глоток. – Мы приехали сюда, чтоб спасать их, но до этого надо было им растолковать, в чем оно состоит, это наше спасение. Дикари не понимают слов о свободе, цивилизации, у них иная шкала ценностей… или ты думаешь иначе, Ален?

– Я не думаю, – ответил лейтенант Строк. – Мне ставят конкретные задачи, я их решаю. А вот зачем эти задачи и что сопутствует им – эти вопросы не для меня. Когда морпехи начнут о них задумываться, тогда на службе им можно ставить точку.

– Понял, – кивнул Лестер. – О политике больше ни слова. Вчерашние двое – твои первые потери здесь, да?

Ален невесело улыбнулся:

– Ты меня рассмешить хочешь? Я во Вьетнаме воюю третий год, я стольких уже потерял… А до этого была Корея.

– Корейцы, я слышал, неважные вояки.

Ален лишь отхлебнул немного пива и больше к нему не притрагивался. Не хотелось ни пить, ни есть, ни сидеть здесь, среди шума. На сцене начали раздеваться гуттаперчевые девушки, их восточная красота когда-то нравилась лейтенанту, но сейчас даже она раздражала, непонятно отчего. И с плохо скрываемой злостью он ответил Лестеру:

– При чем тут корейцы! Мы имели дела с русскими. Они умеют воевать. А корейцы… Они, как и вьетнамцы, иногда тоже кое на что способны. Как вчера. Уже научились хитрить. Я же видел этот плот, видел!

– Значит, думаешь, твоих бойцов убили северяне?

– Нет, марсиане.

И Ален с силой швырнул нож в деревянный столб – одну из подпор здания.

Монета на счастье

Если бы не Пирожников, можно было бы сказать, что отряд скользит по джунглям.

Но Пирожников не скользит.

Хук замыкает строй, держась за лейтенантом.

– Кто ж тебя так ходить учил?

Женька простодушно и честно отвечает:

– Так мама. Она всегда мне говорила: ступай, сынок, по жизни уверенно.

– У тебя очень уж уверенно получается. Как по паркетному полу. Здесь так нельзя.

– Понимаю, – соглашается Пирожников, а сам расстегивает брюки и спешит по малой нужде за дерево – ломится через кустарник, как лось в глухой тайге, не знающий, что такое опасность. – Одну минуту, товарищи.

Отряд останавливается.

Хук тихо говорит Платову:

– Командир, учить пацана надо. У нас Циркач хороший учитель. Разреши ему, а?

Пятый лишь чуть кивает, взглянув на Циркача.

Пирожников тем же путем и так же нерасторопно возвращается, останавливается у старого дерева, застегивая ширинку.