Клятва рыцаря

При этих словах Блейкни тяжело вздохнул.

Фоуке знал, что Перси страстно желал вернуться в Англию, чтобы провести с любимой женой несколько счастливых дней. Арман разрушил все эти планы.

— А каким образом ты сам намерен возвратиться в Париж? — спросил Эндрю, запрягая лошадь в повозку.

— Я и сам еще не знаю, — ответил Блейкни, — но безопаснее идти пешком. На крайний случай у меня в кармане благонадежный паспорт. Остальных лошадей мы бросим здесь; если ими воспользуется какой-нибудь бедняк, спасающийся от виновников террора, — в добрый час! При первой возможности я вознагражу моего друга фермера за потерю лошадей. А теперь прощай, мой дорогой! Не сегодня, так завтра, а то и послезавтра ты услышишь обо мне. Прощай, и да хранит тебя небо!

— Да хранит вас Господь, Блейкни! — горячо произнес Эндрю.

На душе у него тяжелым гнетом лежала тревога за друга, и какой-то странный туман застилал глаза, когда он бросал прощальный взгляд на одиноко стоявшего на дороге Рыцаря Алого Первоцвета.

Глава 15

Около полудня уставший и голодный Блейкни благополучно добрался до Парижа. Войдя в незатейливую таверну, посещаемую по большей части рабочими, и где его грязный костюм не мог привлечь ничьего внимания, он с аппетитом пообедал, несмотря на то, что готовили в таверне скверно. Вокруг него шли оживленные разговоры о тирании, которую проявляли представители «свободной» Республики, причем имена Эрона и его помощников произносились с отвращением; но о Капете не упоминалось вовсе, из чего Блейкни заключил, что агенты Комитета сохраняли в величайшей тайне исчезновение дофина.

Пообедав, он отправился искать себе приют на ночь, что было не особенно трудно, так как вследствие эмиграции, а главным образом — усиленной деятельности гильотины в последние восемнадцать месяцев, множество помещений пустовало, и хозяева рады были всякому жильцу, лишь бы он не навлек на них нареканий со стороны местных отделений Комитета общественного спасения. Закон предписывал владельцам наемных помещений в течение двадцати четырех часов по приезде нового жильца сообщать о прибытии его в полицейское бюро с описанием его наружности, предполагаемого общественного положения и занятий. Однако назначенный срок оказывался иногда очень растяжимым в зависимости от щедрости нового постояльца. Таким образом, Блейкни, часто меняя квартиры, находился в сравнительной безопасности.

Подыскав себе квартиру подальше от своего прежнего жилища, он решил хорошенько отдохнуть до наступления темноты. Когда же опустилась ночь и стало безопасно показываться на улице, он приступил к поискам брата Маргариты. С этой целью Блейкни прежде всего отправился на Монмартр и стал с беззаботным видом слоняться по соседству с той улицей, где жил Арман. Он не мог справиться о своем зяте в его квартире, будучи уверен, что если Арман не арестован, то за ним неотступно следят. Его внимательные глаза уже заметили двух рабочих, настойчиво наблюдавших за домом на улице Круа-Бланш, где жил Арман. Без сомнения, это были шпионы, но Блейкни не мог знать, за кем именно они следят.

Побродив часа два, он уже решил направиться к тюрьме Шатле, в которую должен был попасть Арман, если бы его арестовали, как вдруг увидел Сен-Жюста, медленно бредущего по улице. В то время как он проходил мимо уличного фонаря, Блейкни заметил, как Арман был бледен и как осунулось его лицо. В ту же минуту и Арман взглянул на него, но, к счастью, ничем не выдал своего волнения, очевидно, зная, что за ним неусыпно следят. Вскоре он скрылся в дверях своего дома, и в ту же минуту Блейкни увидел, как к двум шпионам присоединился третий, и все трое о чем-то оживленно стали переговариваться.

Блейкни стало ясно, Сен-Жюст получил свободу лишь для того, чтобы сделаться приманкой для поимки более важной дичи. По выражению глаз молодого человека Перси понял, что Арман не знал, что Жанна на свободе; сердце благородного вождя Лиги наполнилось жалостью, и в душе его проснулось страстное желание сообщить несчастному, что его любимая в сравнительной безопасности.