Клятва Примара (Дерзкая - 2)

— Ну что, Рэста, ничего нового? — тихо спросил он меня.

— Насчет чего? — уточнила я, хотя знала, о чем он.

— Что подозрительного в эфире?

— Ничего. Тарон тоже молчит.

— О чем? — равнодушно произнес Юрка, прихлебнув чай.

— О своих безымянных контактерах.

— Что-о? — Юрка отставил в сторону кружку. И я поняла, что Тарон смолчал о нашем с ним разговоре. Я беззвучно призвала Тарона и, хорошенько обругав его, приказала немедленно объяснить все Юрке. Несколько минут я молча наблюдала за их лицами. Тарон к концу их мысленного обмена любезностями выглядел очень виноватым, а на Юрку вообще страшно было смотреть, это был лучший образчик Юрия Орешина шести-семилетней давности, тех времен, когда любое неповиновение вызывало у него не просто возмущение и протест, а бурный приступ ярости.

В конце концов Юрка вскочил на ноги и резко дернул меня вверх, чуть не порвав одежду.

— А ну-ка, пройдем со мной! — процедил он мне сквозь зубы и, видя, что Тарон тоже встает, гневно прошипел: — Тебя я не приглашал!.. Вы, все, следите, чтобы наш драгоценный иерарх передвигался только с эскортом!

Я покороно отошла за братом на расстояние, обеспечивающее конфиденциальность беседы. Но наш разговор было трудно назвать беседой. Минут пять я выслушивала, что конкретно думает Юра о моем преступном легкомыслии. Он жестко и злобно выговаривал мне, как нашкодившему щенку, едва удерживая себя от срыва на банальную грубую брань.

— Я была уверена, что он все тебе рассказал, — попробовала оправдаться я, — К тому же, он совершенно не отказывался это делать.

— Сестренка, ему всего-то около двадцати лет, что он может понимать о настоящих опасностях! Ему-то я не удивляюсь, но вот от тебя я такого не ожидал!

— Он молод, но у него куда больше мозгов, чем было у меня в его возрасте, не надо преувеличивать его беспомощность! — понимая, что спокойные увещевания только разжигают гнев брата, я тоже перешла на агрессивный тон.

Юрка потрогал с опаской валун, рядом с которым стоял, и тяжело присел на него. Я осталась стоять и смотреть на то, как он пытается примириться с моими словами.

— Наверное, я точно старею, — вдруг усмехнулся он. — Чем дальше, тем мои друзья все больше и больше кажутся мне беспомощными детьми, и я прихожу в отчаяние от того, что не могу уследить за всеми сразу и уберечь каждого…

Пока он произносил это, его правая рука расстегнула куртку, и ладонь, проскользнув на грудь, прижалась к сердцу. Юра зажмурился и побледнел. Я испугалась и бросилась было к нему, но брат предостерегающе поднял руку и приложил палец к губам:

— Все, все… Тихо, не делай резких движений!

— Это ты не делай резких движений! — от страха за него я сама разозлилась на весь свет. — Всех уберечь хочешь, а о себе ты подумал?! Вот о том, до чего ты себя довел, я точно не забуду рассказать всем, кого это касается!

— Не ори, — мрачно проворчал Юра. — Ничего страшного. Здесь просто слишком жарко и душно…

— Угу, и еще слишком опасно, а сестра слишком легкомысленна, а иерарх слишком самоуверен и беспечен, а шпион слишком силен и опытен… — взялась перечислять я, — Да к тому же еще кто-то, известный нам обоим, слишком много курит!

Юра резко оборвал меня:

— Рэста, замолчи!

Он уже вынул ладонь из-за пазухи, но я подозревала, что он сделал это для того, чтобы не пугать меня. Губы у него были, по-прежнему, серые и сухие. Я очень мало общалась с ним даже сейчас, когда мы были с ним вместе, откуда мне было знать, что с ним так плохо? Такая адская работа могла подкосить чье угодно здоровье, тем более Юры, на которого всю жизнь валились только одни испытания и потери, и чем дальше, тем эти испытания были все безжалостнее.

— Скажи, Юра, есть ли что-то такое, что могло бы хоть немного вывести тебя из этого оголтелого напряжения?

— Есть, но увы, это невозможно.

— А именно?

— Я не хочу об этом говорить, — отрезал он.

— Когда я услышала о том, какую деятельность ты развернул, а потом увидела это своими глазами, мне показалось, что ты нашел свою настоящую жизнь. А оказалось, что ты на пределе. Так что же может тебе помочь?

Юрка посмотрел мне в глаза:

— То, что невозможно в принципе… Это Виллен нашел свою настоящую жизнь. А моя жизнь осталась в Питере… Причем не в том виде, в котором она находилась в последние годы, проведенные там… Настоящая жизнь была лет десять тому назад, когда я жил на служебной квартире управления, вернее, не жил, а наведывался туда в коротких перерывах между командировками… Тогда общество Олежки доставляло мне удовольствие, потому что он был похож на человека, а не на комок нервов… Тогда в забытом богом интернате меня ждала симпатичная сероглазая девчушка, о встрече с которой я начинал думать, едва только простившись с ней… Кто мне это все вернет? — Юрка снова слегка напрягся, и по лицу его пробежала болезненная тень, — Олегу проще, он всегда найдет, на кого вывалить свои муки, а мне и возненавидеть-то некого, кроме самого себя, вот ведь смешно… Если бы я знал, чего мне будет стоить мое же стремление к преображению… Но я не мог этого знать, поэтому исход не только закономерен, но и вполне заслужен…