Клятва московской принцессы

– Христофор Павлович, это потом, – взмолился Егор. – В первую очередь обезвредим и скрутим Амадеуса.

– Важно все, – возразил кудесник.

Они шагнули прямо в стекло, оно пропустило их без сопротивления. Теперь требовалось по-тихому подойти к соседней комнате. Оба на цыпочках лавировали среди многочисленного оборудования, стараясь ничего не задеть. Трансмагистра надо застичь врасплох.

Егор осторожно выглянул из-за косяка. Амадеус стоял спиною к нему. План возник за долю секунды. Жестом велев кудеснику оставаться на месте, мальчик, заведя руку, в которой держал баллон с усыпляющим средством за спину, открыто шагнул в соседнюю комнату с криком:

– Господин Амадеус, а вот и я!

Тот, подпрыгнув от неожиданности, обернулся:

– Мальчик Фу? Какого черта тебе здесь понадобилось расхаживать в респираторе?

– Учебная тревога! – нахально выпалил младший лаборант. – А у вас лаборатория нараспашку.

– Не может быть, – ошалело пробормотал трансмагистр, делая шаг к двери.

Егор направил ему в лицо струю газа. Он рухнул словно подкошенный.

– Вяжем. Срочно, – к Егору присоединился кудесник.

– Сейчас. – Егор метнулся к сундуку, в котором, как ему было известно, валялось всяческое тряпье, которое трансмагистр по скупости не выбрасывал.

Минуту спустя великий химик, маг и астролог лежал спеленутый, словно младенец.

– Может, в сундук его запихнем? – предложил Христофор Павлович.

– Ну его, – отмахнулся Егор, – он тяжелый. Проще здесь и оставить. Никуда он теперь не денется.

– Тогда хоть глаза ему завяжи, – распорядился кудесник. – А я пойду готовить лекарство.

И он, напевая что-то веселенькое, направил стопы к шкафам с химикатами, откуда радостно сообщил:

– Полный набор. А кое-что на столах почти готовенькое. Знал бы он, для кого старался, съел бы с досады собственную мантию.

– Нет, лучше сами ею воспользуемся, – возразил Егор, нацепляя на голову трансмагистра его же собственные вылинявшие от многочисленных стирок трусы, которые нашлись в сундуке.

– И то дело, – покивал Христофор Павлович, ссыпая в колбу с зеленой бурлящей жидкостью фиолетовые кристаллы. Тщательно размешав получившуюся субстанцию, он присовокупил к ней белый порошок и желтые хлопья, после чего колба отправилась в ускоритель.

– Это для меня, а теперь позаботимся о нашей девочке, – с довольным видом проговорил он. – Редко выпадает удача явиться на все готовенькое! Везет нам сегодня, мой мальчик!

Эйфория, охватившая старика, насторожила Егора:

– Сплюньте три раза через левое плечо!

– Это еще зачем? – оторвал взгляд от лабораторного стола кудесник.

– Океанская традиция против сглаза, – ничтоже сумняшеся, выпалил мальчик.

– В жизни не слышал, – пожал плечами Христофор Павлович, но совету последовал. – Может, ты и прав, – он хихикнул. – Как тебя там называют? Мальчик Фу?

– Именно, – подтвердил Егор.

– Эх, – расправил плечи Христофор Павлович, – давненько у меня так бодро кровь по жилам не бегала!

– Это от «Панацеи»? – поинтересовался Егор.

– От нее родимой.

Он засуетился между столами, сливая жидкость из разных пробирок и колбочек в большую стеклянную бутыль.

– Даже лучше, чем я рассчитывал, – наконец констатировал он. – Еще время осталось. Пожалуй, сварганю-ка я еще запивочку для нашего придворного гения. – Он покосился на спеленутого Амадеуса. – Память ему отшибет на сутки в одну и другую сторону. Не вспомнит, что было и что еще будет, поэтому сможешь у него спокойно работать дальше.

– Зачем? – удивился Егор.

– Это ты потом сам поймешь. – Кудесник опять заметался по комнате, готовя новую смесь. Призывно загудел зуммер. На ускорителе замигала красная лампочка.

– Мое лекарство готово! – сообщил кудесник. – Сейчас запущу Зоино. А пока будем ждать, произведем кое-какие поправки в записях великого ученого и мага. Совсем не следует, чтобы он вывел формулу оживления. – Он уже листал тетрадку трансмагистра. – Так, – кудесник потер страницу тампоном, смоченным в какой-то жидкости, и формулы на странице исчезли. – Теперь компьютер его почистим. Благо, он у него включен. Даже пароль подбирать не придется. – Пальцы кудесника забегали по клавиатуре.

– А вдруг он в ходе дальнейших экспериментов найдет ошибку в расчетах? – заволновался Егор.

– Но ты же будешь работать на него. Начнет по-новой, внесешь в его расчеты небольшую поправочку, которую я тебе подскажу. А с той формулой, что я ему подредактировал, даже жабу не оживишь.

Жидкость высохла. Кудесник почерком Амадеуса написал на образовавшемся чистом пространстве другую формулу.

– Надо бы еще с собой кое-что забрать, – снова помчался он к шкафу с химреактивами. – Здесь есть очень редкие вещества. Амадеусу они только во зло, а мне вполне пригодятся.

И он принялся набивать рюкзак Егора пузыречками, кулечками и пакетиками. Когда он решил, что достаточно отоварился, рюкзак уже распух, как живот обжоры, и замки едва застегнулись. Правда, немалое место в нем заняла бутыль, предназначенная для Зои.

Христофор Павлович принял свое лекарство, отдышался, словно после хорошего удара под дых, и бодро скомандовал:

– Пошли вольем в господина трансмагистра то, что ему от нас причитается.