Клятва крови (ЛП)

Черные и светлые волосы были распущены, и на нем была простая майка и спортивные штаны – ничего примечательного… и значит, им нечего делать в гардеробе падшего ангела.

Даже на расстоянии и несмотря на полумрак и туманное зрение, стало очевидно, что Лэсситер был мрачен.

Он даже не смотрел на фильм.

От чего Рейдж начал просить о невозможном:

– Скажи, что пришел поделиться шуткой из «Пляжа», – хрипло пробормотал Рейдж. – Или потому, что купил мне спальный мешок с «Русалочкой».

Лэсситер молчал, казалось, целый год, хотя на самом деле пауза длилась не дольше двух секунд.

Что, учитывая внутренние часы Рейджа, которые частили как бешенные, подтверждало относительность времени.

– Я хочу, чтобы ты запомнил, что я тебе скажу, – начал ангел… голосом, на фоне которого Уолтер Кронкайт^[43] говорил фальцетом с зажатыми в тиски яйцами. – Не теряй веры. В конечном итоге, все образуется.

Рейдж повернулся в сторону гипсов.

– Хэйверс сказал, что вправленные кости срастутся за шесть недель. А после… в смысле, все боятся превращения, скачок в росте будет терпимым. Даже если в последствии потребуется физиотерапия или операция, мы воспользуемся другой анестезией и болеутоляющими и…

Когда он повернул голову, ангел уже исчез.

Нахмурившись, Рейдж извернулся на месте.

Лэсситер не шел к выходу; такое ощущение, словно ангела и не было в кинотеатре.

– Рейдж? Все в порядке?

Услышав сонный голос Мэри, Рейдж повернулся лицом к экрану. Открыв рот, он…

Захлопнул его. Покачал головой. Попытался снова.

– Э-э… да. Я в порядке. Хм… ты видела Лэсситера?

– Нет. Кроме нас здесь никого не было.

Моргнув, Рейдж окинул взглядом темное помещение. Он на самом деле видел это? Или ему приглючилось…

Он все еще был слеп или ему это снится?

– Эм… да. Да, конечно.

– Хочешь, принесу что-нибудь поесть? – Его Мэри Мадонна прильнула к его груди, чтобы смахнуть его волосы назад. – Ты неважно выглядишь. Мне позвать Дока Джейн?

Рейдж мог лишь смотреть на ее красивое лицо. В истории мира встречались женщины, которых остальные считали писанными красавицами, чьи черты лица, изгиб губ, глаза и брови приравнивались в глазах сторонних наблюдателей к сногсшибательной красоте.

Если спросить его, то Нефертити и в подметки не годилась его шеллан.

Для него Мэри была золотым стандартом, эталоном для остальных металлов.

– Я за Доком Джейн…

Когда она собралась встать, Рейдж поймал ее руку и мягко притянул к себе.

– Я в порядке. Просто выдался сложный день. Который час?

Ему удалось отвлечь Мэри, и она посмотрела на часы… его золотые Президентские Роллексы, которые булыжником смотрелись на ее хрупком запястье.

– Семь часов. Точно не нужна помощь?

– Здесь есть все, что мне нужно. – Придвинувшись, Рейдж поцеловал ее в губы. – И хорошо, значит, у меня двенадцать часов, чтобы приготовиться к Первой трапезе.

– Она уже идет. Сейчас семь вечера. Так, что насчет еды?

– Не, я в норме.

– Рейдж, что случилось?

Он поерзал в кресле.

– Ничего. Кошмар приснился.

Да. Это должно быть простым кошмаром.

Лэсситер без кислотно-зеленой зебры и розово-серебристой повязки на голове а-ля Оливия Ньютон-Джон^[44] и ее «Приведем себя в форму»^[45]?

Плод воспаленного сознания. Не иначе.

– Ты уверен? – мягко спросила Мэри.

Кивнув, Рейдж постарался расслабиться, когда Мэри снова устроилась на нем, положив голову на плечо. Она посмотрела поверх его груди на Бит, проверяя малышку, и погладила локон ее темно-каштановых волос.

– Такая храбрая, – прошептала его шеллан.

– Самая храбрая.

– Боже, вчерашняя ночь в клинике была ужасной.

– Перед тем, как они заново сломали нашей дочери руки и ноги? Или… стой, когда я проделал люк на подземном уровне клиники? – Рейдж потер лицо, а потом взял ее за руку. – Не верю, что мы прошли через это.

– Я тоже. – Но потом она улыбнулась ему. – Благодаря таким испытаниям наша семья становится крепче. Мы не сдаемся. Мы преодолеваем проблемы и становимся сильнее. Смех и веселье, хорошие времена – чудесная часть жизни. Но сложности… вызовы, с которыми едва удается справиться, падение с небес на землю, которое встряхивает тебя, отбирает кислородную маску и воздух, и начинает казаться, что вся жизнь летит под откос? От этого крепнут связи.

Рейдж подумал о своих братьях. О Короле. Других жителях этого дома.

Потом о своей Мэри и Бит.

Заморгав, он поцеловал ее в макушку.

– Ты умеешь подобрать нужные слова.

Мэри потерлась щекой о него и прижалась губами к груди. Потом посмотрела на большой-как-в-кинотеатре-на-открытом-воздухе экран перед ними.

– Значит… «Крепкий орешек» – твой любимый фильм?

– Да, наверное. – Он сжал ее руку. – Либо «Орешек», либо «Крестный отец». Блин… еще очень нравится «Гнев Кхана». Плюс Райан Рейнольдс устанавливает новые стандарты. Не знаю. Это как выбирать любимое мороженое… слишком большой выбор и все зависит от настроения, понимаешь?

– Ммм-хмм. Уверен, что не хочешь есть?

– Я лучше здесь побуду.

Когда она зевнула, Рейдж перевел взгляд на фильм, пытаясь понять, как вернуться к прежнему состоянию. И не мог.

Как и в случае с разбитым стеклом, он не мог восстановить чувство безопасности и уверенности.