Клятва киммерийца

Это оказалось сложной задачей, учитывая, щупальцев оставалось еще в избытке, и они давали киммерийцу приблизиться к туше гадины настолько близко, чтобы он мог ясно разглядеть, куда наносить удар. Тем не менее, топча извивающиеся конечности омерзительного создания ногами, варвар бросился вперед, ориентируясь по звуку голоса Ллеу и визгу монстра, и воткнул острие меча в расплывающуюся за пеленой тумана массу, при этом резко повернув его так, как научился в бытность свою гладиатором в Халоге, разворотив то, что его друг назвал «грудью» чудовища и добравшись до сердца. Удар достиг цели. Фонтан слизи, вырвавшийся из тела издыхающей твари, окатил его с головы до ног. Ее тело продолжало конвульсивно дергаться, но уже представляло смертельной опасности.

Туман чудесным образом быстро рассеялся, и глазам спутников открылась устрашающая картина. Туша монстра, огромная, серая, лежала поперек узкой тропы на самом краю высокогорной пропасти.

Неосторожный шаг, а тем более прыжок — и один из них или сразу оба рисковали сорваться пни и погибнуть, разбившись о камни прежде, чем их тела долетели бы до дна…

— Кром! — прорычал киммериец, вкладывая меч в ножны и не в силах оторвать глаз от зияющей под ногами бездны.

— Видно, твой Кром милостив к тебе, — Ллеу через силу улыбнулся, инстинктивно прижимаясь спиной к скале, но тут же энергично встряхнул головой: — Давай уберем эту мразь отсюда, не перелезать же через нее.

Ударами ног они сбросили то, что осталось от гадины, с тропы и завороженно следили, как ее тело, переворачиваясь в воздухе и похожее даже, скорее, не на змею, а на гигантскую сороконожку с обрубками щупальцев, летело на дно пропасти, скрывшись так глубоко внизу, что окончания полета им понаблюдать не удалось.

Туда же отправились и отрубленные части тела чудища. Расчистив проход, юноша с облегчением вздохнул.

— Кажется, отбились. Только, думаю, что это было лишь началом. Много тут летает и ползает всякой дряни…

Он сел прямо на тропу, свесив вниз ноги, и глубоко задумался, вглядываясь вдаль. Следовать его примеру Конану не хотелось. Слишком велика была притягивающая, гипнотическая сила страшной бездны.

— Вставай, — велел он приятелю. — Нам надо идти.

Ллеу поднял голову и посмотрел на него; лицо юноши было белее снега.

— Уж очень крепко он меня прижал, — выдавил он, кривя губы в подобии улыбки. — Кажется, я еще легко отделался. Ну, может быть, парой ребер…

Юноша тяжело поднялся, превозмогая боль, и двинулся вперед, время от времени непроизвольно прижимая кисть к боку, От боли у Ллеу темнело в глазах, но он держался мужественно, Hе жалуясь и не заговаривая об отдыхе, и они шли подряд еще несколько часов.

Лишь обнаружив подходящую для ночевки пещеру в скале и разведя огонь, Ллеу снова опустился на землю и стянул с себя рубашку,

Да, тварь постаралась на славу. Верхняя часть тела юноши выглядела сплошным иссиня-черным кровоподтеком. Варвар, не особо привечавший сочувственные речи, молча влил в горло приятеля крепкого вина из фляги, и парень почти тут же заснул, сидя и скрестив ноги. Лицо его прояснилось, и во сне он вдруг снопа заговорил, путая знакомые слова с теми, странными, невоспроизводимыми человеческой гортанью звуками, которые издавал, сражаясь с монстром.

Киммериец мог бы поклясться, что это не была речь Всевидящих — меж собой те общались почти без слов, а с людьми — вполне нормально и понятно; нет, здесь звучало нечто совсем иное, вообще ни на что не похожее, разве что отдаленно напоминающее песню, и это иное было очень красивым…

— Два солнца, — лихорадочно шептал Ллеу, — два зеленых солнца… эолла, саан эолла…

Он бредит, понял Конан. К нему самому сон почему-то не шел.

Искоса наблюдая время от времени за приятелем, варвар между тем плотно закусил, воспользовавшись запасом сухарей и солонины, и вдруг заметил, что, хотя костер догорает, света в пещере становится меньше — и с изумлением понял, что таковой исходит от его спутника. Сначала излучение шло от кончиков пальцев, робкое, словно пробующее свои силы, затем — от всех кистей целиком и от головы, и вот уже все тело Ллеу было объято голубым ровным огнем, он сиял, не ослепляя и не обжигая, ибо, когда киммериец коснулся его, пламя не источало жара земного огня, и рука, свободно проходя сквозь него; словно плавала в подобии воды или какой-либо другой жидкости, но без намека на неприятныe ощущения.

Поверить увиденному было столь сложно, что варвар решил, будто попросту спит — такого не могло происходить на самом деле! Бродя по дорогам Хайбории, он повидал немало чудес, но твердо знал, что люди не светятся.

Во всяком случае он, Конан, с таким до сих пор не сталкивался.

Внезапно Ллеу открыл глаза и совершенно осмысленно посмотрел на киммерийца.

Сияние исчезло, словно его и вовсе не было. Варвар хотел было задать вопрос, но слова вдруг застряли у него в глотке. В самом деле, о чем он будет спрашивать?

«Почему ты сияешь в темноте?» Глупее вопроса, пожалуй, и не придумаешь.

Да и что мог ответить ему приятель? «Потому, что мне так нравится»?..