Клятва киммерийца

— Так того и ты не видел. И я твоему дружку, между прочим, не жена, не сестра и не мать, чтобы следить, с кем да куда он пошел… сам вчера говорил — не маленький…

Несмотря на безразличный тон и манеру говорить, лениво растягивая слова, одевалась красотка невероятно шустро с явным намерением побыстрее улизнуть — то ли опасаясь вспышки ярости со стороны варвара, то ли не желая никаких дальнейших расспросов.

— А ну стой! — Конан схватил ее за руку. — Где можно найти эту лысую мразь?

— Пусти… — жалко и теперь уже с откровенным страхом в голосе пробормотала девица, благоразумно не предпринимая однако попыток освободиться. — Я не знаю!

— Только не надо мне врать, — варвар говорил тихо, но синие глаза пылали беспощадным голодным огнем, и в них ясно было видно, что он убьет, не задумываясь, — все ты знаешь.

Его пальцы на плече девушки сжались чуть сильнее, и той показалось, что, если он еще хотя бы самую малость увеличит давление, ее кости немедленно хрустнут и переломятся.

Мысленно проклиная свой болтливый язык, — а ведь всего-то хотелось слегка отомстить лысому сквалыге за жадность, ведь она, Элрина, не раз выручала Шенара, и разве он когда-нибудь умел по достоинству оценить ее услуги?! — нет, отделывался парой-тройкой монет! — она лихорадочно пыталась придумать, как бы извернуться, не наговорив совсем уж лишнего. А ведь как замечательно у них все получилось вчера! Элрина сразу смекнула, кого из двоих спутников наметил себе в качестве жертвы Шенар, хотя глаз у него горел на обоих.

Но лысый никогда не был дураком и отличим знал, что не стоит стараться отхватить кусок не по зубам, так и подавиться можно.

Гигант-киммериец, например, ему не очень-то подходил, такого не выведешь за пределы Бритунии, как быка на веревочке, а вот мальчишку — другое дело, вполне сгодится. Их бы только разделить, а там… Поэтому она взяла Конана на себя, предоставив Ллеу «заботам» работорговца, и все прошло как по маслу. А теперь? Ох, вот же дурища!

Если этот бешеный варвар не прикончит ее на месте, так потом с нею разделается сам Шенар. Вот что значит оказаться между двух огней…

Остается надеяться, что лысый уже достаточно далеко, он не станет зря терять время. Шенар любил повторять, что время, которым он располагает, — это деньги, которых у него нет.

Врал, разумеется, насчет денег, старый пень. За несколько лет, в течение которых он промышлял работорговлей на памяти Элрины, уж всяко успел нахапать столько, что на десять жизней хватит. А все жмется, трясется над своим добром, образина щербатая, других за гроши подставляет…

Девица очень натурально всхлипнула.

— Я не служу Шенару! Мне известно о нем лишь понаслышке, но… — она спохватилась, не дожидаться же, пока черноволосому надоест слушать неубедительные байки! — я попробую проводить тебя к его женщине, Сафине. Шенар всегда посещает ее, когда появляется в наших краях… вот уж ей-то точно известно куда больше, чем мне.

— Ну, если ты опять врешь… — предупредил киммериец, — я попросту утоплю тебя в сточной канаве, лживая дрянь.

Не отпуская от себя Элрину ни на шаг, варвар проследовал за нею по узким грязным улочкам Келбацы.

Девица тряслась от страха и с опаской поглядывала на своего спутника — или стража. Кстати сказать, чем дальше они шли, тем неудачней казалась ей собственная идея столкнуть варвара с самой Сафиной, ибо та слыла колдуньей, и суеверной Элрине уже представлялись всякие ужасы, которые может проклятая ведьма сотворить с нею, если узнает о предательстве. Вот возьмет и превратит в крысу… бр-р-р…

* * *

— Это что еще за новости, Шенар? — возмущению Сафины, казалось, не было предела. — Еще один?! Мы так не договаривались!

Ллеу почти висел, закинув руку на плечо горбатого «благодетеля». Количество выпитого давало о себе знать. В глазах у парня двоилось, ноги совершенно не слушались, а язык просто-напросто отказывался поворачиваться во рту.

Тем не менее, даже в таком состоянии он разглядел, что обещанная девица не поверку оказалась на поверку оказалась женщиной средних лет, весьма далекой от совершенства, с крупными грубыми чертами лица, к тому же перекошенного гримасой откровенного раздражения.

— Погоди, — прошипел лысый, — ты что, дура, ослепла?! Да ты только погляди на него!

С этими словами он втолкнул Ллеу в дом, поразивший юношу прежде всего запахами каких-то незнакомых терпких трав. А вместо грубой и мощной бабищи перед, ним вдруг очутилась прехорошенькая девушка, призывно улыбающаяся и протягивающая руки ему навстречу. Ллеу радостно шагнул к ней… и отключился, рухну» на лавку и откинувшись к стене.