Клятва Грейсона (ЛП)

Мне нужно было отступить и позволить им разобраться, особенно в свете моего собственного понимания того, к чему лежит мое сердце. Я была права. Для меня в этом не было места. И, возможно, Грейсон тоже был прав. Возможно, все это было совсем не мое дело. Сидя здесь, я вдруг почувствовала себя более одинокой, чем когда-либо прежде.

— Он рассказал мне о твоей матери — его мачехе — что она никогда не принимала его, — тихо сказала я.

Шейн выдохнул.

— Да, она ненавидела его. Она ненавидела то, что он собой представлял. Она считала свою жизнь идеальной до того, как мать Грейсона появилась на пороге ее дома. Я тогда еще даже не родился, но я слышал, как она напоминала ему об этом в течение многих лет. А наш отец… он не был самым заботливым отцом, даже для меня, но с Грейсоном он обращался особенно холодно, чтобы дать понять моей матери, что он осознал свою ошибку. Хотя в ее глазах это не было искуплением. Не то чтобы это было правильным способом сделать это в любом случае, — Шейн вдруг повернул голову в мою сторону. — Я удивлен, что он рассказал тебе об этом. Не помню, чтобы он когда-либо говорил об этом, даже со мной.

Я пожала плечами.

— Он сказал это так обыденно, как будто рассказывал прогноз погоды.

Улыбка Шейна была язвительной.

— Поверь мне, Грейсон не часто выражает свои мысли, но он чувствует что угодно, кроме обыденности в отношении своего отца и мачехи. Я был там.

Я снова кивнула, не зная, что сказать, зная, что мне не следует углубляться в скрытые мучения Грейсона. Это только заставит меня любить его еще больше. Разве не так бывает с женщинами? И я не была исключением. Что может быть сексуальнее в мужчине, чем великолепный пресс и сердце, полное скрытых мучений? Они должны разливать это в бутылки и продавать грузовиками. Или, возможно, написать книгу: «Пресс и скрытые мучения: Мужское руководство по привлечению девушек». Я бы рассмеялась, если бы мне не хотелось плакать.

И мне было ясно, как день, что он никогда не полюбит меня, даже если сможет переступить через свою любовь к Ванессе. Глыбы льда окружали его сердце, и я была бы дурой, если бы вообразила, что меня когда-нибудь хватит, чтобы растопить их.

— Эй, не смотри так грустно. У нас есть несколько хороших воспоминаний. Наше детство не было сплошным ужасом и травмами. Мы также воровали печенье у Шарлотты и часто раздражали Уолтера, пытаясь заставить его улыбаться время от времени.

Я рассмеялась, несмотря на собственные мысли, одновременно нахмурив брови.

— Спасибо, что поделился со мной тем, что было в прошлом, Шейн. Это много значит, что ты доверяешь мне настолько, что можешь рассказать об этом.

Он изучал меня всего секунду, и его лицо расплылось в улыбке. Не думая, я наклонилась вперед и обняла его, представляя себе маленького мальчика, которым он когда-то был, одинокого в темноте, когда его храбрый старший брат взял его за руку. Он засмеялся, обнимая меня в ответ. Когда я отстранилась, он начал говорить.

— Я в основном…, — но был прерван.

— Ты уже украл у меня одну женщину. Решил, что с таким же успехом можешь украсть еще одну?

Мы оба быстро встали, как будто нас застали за чем-то неправильным. Я отошла от Шейна.

— Грейсон, мы просто…

— Не лезь в это, Кира, — сказал он, его яростный взгляд был устремлен на Шейна.

— Господи, Грей, — недоверчиво сказал Шейн. — Мы просто разговаривали.

Грейсон шагнул вперед к Шейну, его челюсть была жесткой и напряженной. Я резко вдохнула, не зная, хочу ли я плакать или начать швыряться вещами.

— Я прекрасно знаю, как происходит разговор, — сказал Грейсон, его голос повысился, но тон был смертельно холодным, — и в нем не участвуют руки и тела. Так скажи мне, Шейн? Одной недостаточно? Ты также хочешь соблазнить и Киру?

— Соблазнить Киру? Боже, ты действительно идиот, когда ревнуешь. Думаешь, я соблазняю твою жену, глупый ты дурак? — заорал он.

Периферийным зрением я увидела Ванессу и Шарлотту, спешащих к нам.

При слове «ревность» у Грейсона отвисла челюсть, его глаза сузились до щелок, когда он посмотрел на брата.

— Ревную? Ты думаешь, я не доверяю тебе из-за ревности? А не потому, что ты лживый, предательский ублюдок? Я не ревную, — он придвинулся на шаг ближе. — Господи. Она даже не моя настоящая жена. Мы поженились из-за денег, — прорычал он.

Я втянула воздух, как будто вдыхала лезвия бритвы, мое лицо вспыхнуло от жара. Внезапно воцарилась тишина, когда три пары глаз сфокусировались на мне. Я огляделась: Шейн и Ванесса были в шоке, Шарлотта — смотрела с болью. Грейсон все еще смотрел на Шейна, но когда он увидел, что все они смотрят на меня, он перевел взгляд в мою сторону, его выражение лица, казалось, на мгновение прояснилось, когда он осознал, что только что сказал.

— Кира…, — начал он, но я развернулась и побежала прочь от этих взглядов, от осуждения, от стыда и жгучей боли. Прочь.

Глава 18

Грейсон