Клятва Гиппократа

Вернувшись потом в свою одинокую квартиру, первое время ощущала себя даже как-то странно. Тишина, которая раньше меня не раздражал, теперь казалась давящей и гнетущей. Телевизор я вообще не включала. Дни снова потянулись нескончаемой вереницей, однообразные и похожие друг на друга. Работа — дом, дом — работа и так изо дня в день. За время моего отсутствия в отделении творилось бог знает что, так что, выйдя на работу, мне буквально пришлось разгребать авгиевы конюшни. Никиту я больше не видела. Знала только, что квартиру он продал, и съехал в неизвестном направлении. Ковалев сменил замки в двери моей квартиры, и установил сигнализацию.

Все правильно. Такие мужики не про таких как я. К тому же из головы не выходила рыжая красотка, которую я встретила у Артура. На ее стороне были красота, молодость и богатство, тогда как я просто скромный врач-хирург. Однако, сколько я не пыталась выбросить из головы все мысли о Кузнецове, ничего у меня не получалось. Иногда ковыряясь в интернете, я находила и сохраняла в своем компьютере его фотографии, а потом рыдала над ними до икоты. Влюбилась, как последняя дура.

Физически крепкий и выносливый, Кузнецов быстро поправлялся. Когда угроза его жизни миновала, он смог вернуться в город и теперь его здоровьем были озабочены самые лучшие специалисты в области медицины. Миллион дел требовал его участия. Не то, чтобы он совсем забыл о красавице-докторше, которой был обязан спасением своей жизни, просто не мог выкроить время, чтобы увидеться. К тому же со слов Даши, он знал, что Маша и Артур прожили вместе в квартире Ковалева две недели. Получалось, что в этот раз главный приз достался его другу. Спросить напрямую Ник не решался. Дружбой Ковалева он очень дорожил и не хотел вставать у того на пути.

Выкупив у Риты отцовский дом, он перевел деньги на указанный ею счет. Его помощница наняла дизайнера, чтобы полностью сменить обстановку.

Дарья осталась с ним. Узнав самую малость о роли матери и брата в случившемся с Никитой, она пришла в ужас и наотрез отказалась покинуть страну вместе с ними. К тому же уехав, она бы лишилась возможности хоть иногда видеться с любимым человеком. Пусть он не с ней, но видеть его даже изредка было насущной потребностью, от которой она просто не могла отказаться.

С тех событий минуло два месяца, и я так бы и страдала, если бы не вмешалась судьба в лице моей неугомонной подружки Оленьки. За неделю до всемирного дня влюбленных Оленька заявилась ко мне домой собственной персоной, совершенно не утруждая себя предварительным звонком по телефону.

— Маш, — начал она с порога, сбрасывая шубку из чернобурки, — ты не представляешь, что мне удалось!

— Не представляю, согласилась я.

— Через неделю, четырнадцатого февраля, мы с тобой идем на офигенную тусовку, — с чувством произнесла подруга, вытаскивая из сумочки два пригласительных.

— Оль, ты не обижайся, но никуда я не пойду.

— Мария, ты пойдешь, ты в своем уме, это же самый модный клуб, там такие люди соберутся. Там-то мы тебе женишка и подберем.

— Опять ты за свое, — отмахнулась я от нее.

Взгляд Оленьки переместился на открытый ноутбук на столе. Как на грех на нем была фотография Кузнецова во весь экран.

— Ну, теперь то мне понятна причина твоей двухмесячной депрессухи, — протянула Витковская, — Это он?

— Ну да, он, — призналась я в очевидном.

— Ты только представь, а вдруг он тоже там будет.

— Он?! — я скептически подняла бровь.

— А что, между прочим, на такие светские мероприятия не только веселиться приходят.

— Оль, мне даже одеть нечего, — привела я последний аргумент.

— Ничего не поднимает настроения так, как хороший шопинг, — изрекла мудрую философскую мысль Оленька. Завтра идем по магазинам.

Надо сказать, что шопинг с Оленькой это занятие не для слабонервных и слабых духом людей. Уже к обеду, я с трудом выносила бестолковую суету вокруг себя трех продавщиц из модного бутика. Наконец, раздражение победило и я промаршировала к вешалке и, закрыв глаза, наугад схватила первое попавшееся платье.

— Вот это, только моего размера, — сказала я, открывая глаза.

Этим оказалось ярко-красное платье с вырезом на спине до самого кобчика.

— Класс! — восхитилась Оленька.

— Я это не одену, — в ужасе прошептала я, поворачиваясь спиной к зеркалу, и глядя на себя через плечо.

— Ты же его сама выбрала, — ехидно заметила подружка.

В общем платье было куплено за половину моей месячной зарплаты.