Клятва брачной ночи

Амая была одета как настоящая аристократка Даар-Талааса: изящной работы платье по традиции пустыни закрывало ее ноги и руки, голова и лицо также были прикрыты. Благодаря этому каждое движение девушки было еще более манящим для Кавиана, так как он знал, что скрывается под платьем: мягкая кожа, сладкий вкус женщины и сливок. Но вуаль не закрывала ее холодного взгляда, в котором темный шоколад смешался со льдом.

– Я ездила верхом раньше, если ты об этом. Уверена, ты уже знаешь, что мы с матерью часто проводили лето на ранчо в Аргентине.

Откровения Амаи показались Кавиану интересными.

– Ты часто падала?

Она на секунду замерла:

– Ты хочешь узнать, не было ли у меня травм головы?

Кавиан отчаянно пытался не улыбаться.

– Я хочу знать, хорошо ли ты держишься в седле.

– Не волнуйся, все будет в порядке, – ответила она, и Кавиан только сейчас заметил, что они больше не одни. Их окружили люди, пристально следящие за разговором с этой скандальной особой, избегавшей шейха столько месяцев. – Ты хочешь завезти меня в пустыню и приказать мне свалиться с лошади?

К счастью, они разговаривали на английском, и едва ли кто-то понимал хоть слово. Но шейх улыбался Амае, и его стражи могли принять этот жест за проявление слабости.

Правда, сейчас это беспокоило его гораздо меньше.

Он дал команду собираться. За несколько мгновений вся группа была готова к отъезду, и, обернувшись, Кавиан увидел Амаю, старающуюся изо всех сил не хмуриться.

– Ты спрашивал обо всем ради забавы? Признайся, я права?

– Да, – сухо ответил он. – Я веселый король, спроси любого. – Тут он наклонился к Амае, схватил ее за талию и одним движением усадил ее перед собой.

Он ощутил, даже больше чем услышал, тихий звук – что-то среднее между вздохом и писком, и понял, что стоит ему найти губами ее пульсирующую венку на шее, он потеряет контроль. Но Амая лишь крепче сжала держащую ее руку и промолчала.

– Отважнее, azizty, – прошептал он ей на ухо. – Сегодня ты должна доказать, что являешься королевой, достойной моего народа.

– Но…

– Хочешь ты того или нет. Это касается Даар-Талааса, а не нас с тобой.

Кавиан почувствовал, как Амая втянула в себя воздух. Шейх подозревал, что она продолжит спор, но она затихла. Он даже не попытался вновь вывести ее на разговор. Поэтому он снова отдал команду, и группа выдвинулась в пустыню, к далеким северным землям.

Поездка была не из легких, но Амая не жаловалась, и Кавиану это было приятно. Она не ерзала на месте, не привлекала его внимание. Она сидела перед ним, и ее бедра терлись о его плоть, и только это отвлекало Кавиана от дороги.

Невозможно было не заметить, как прекрасно они подходили друг другу.

К середине дня, после часов галопа по дюнам навстречу солнцу, они добрались до лагеря. Суровые мужчины на мощных жеребцах встретили их недалеко от места и сопровождали, выкрикивая что-то на красочном диалекте. Шатры, ожидавшие их, походили скорее на палатки передвижного лагеря, чем на постоянное поселение. Хотя козы и дети, бегающие вокруг, свидетельствовали об обратном. Кавиан знал, что все это ловкий маневр. На самом деле кони были отличными, верблюды – накормленными, а ткань шатров – качественной.

Так выглядела бы любая деревушка в пустыне, которую на протяжении веков не касались изменения. Наслаждение простыми радостями жизни навсегда останется частью Кавиана. Нет дворца – нет интриг. Никаких политических каверз, союзов, страшных врагов и жутких условий, только жар пустынного солнца над головой, простор, тишина вокруг и шатер, называемый домом.

Конечно, Кавиан знал, что здесь это все не так.

– Что мы здесь делаем? – спросила Амая, когда они въехали в деревню, и Кавиану стало любопытно, что же она увидела.

Грязь, пыль, песок повсюду. Насыщенный густой запах стока, лошадей и верблюдов. Подозрительные взгляды людей, замечающих, что она не одна из них. Отсутствие дружелюбия.

Единственный оазис находился в пятнадцати минутах езды на север, тщательно охраняемый, и пользоваться им могли только жители этой деревни, но Амая этого не знала. Женщины, собравшиеся у огня в приготовлениях к ужину, наблюдали за гостями, но вставать и приветствовать их не стали. И Кавиан пытался представить, как все это воспринимает Амая. В отличие от нее он знал, что их кажущаяся бедность – такая же подделка, как и все остальное.

Ничто не является тем, кем кажется, и Кавиан часто приезжал сюда, чтобы запомнить это.

– Я проделал долгий путь ради беседы, – ответил он.

– Собираешься провести переговоры? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Король вряд ли поедет куда-то сам, чтобы обсудить погоду.

Кавиан натянул поводья, отчего английский скакун заплясал на месте перед суровыми старшинами, низко кланяющимися Кавиану. Шейх кивнул и спрыгнул с коня, встав рядом с ним и положив руку Амае на ногу. Он поприветствовал людей, представил им Амаю как его невесту, и какое-то время они обменивались формальными приветствиями и предложениями гостеприимства.

Лишь когда лучший шатер, принадлежащий вождю, был, по обычаю, предложен и принят, Кавиан повернулся к Амае и снял ее с лошади.