Клятва

— Но Леон Лезарович, — сказал молодой парень в робе. — Склады и так забиты! Куда нам всё это девать?

Живик в одно мгновенье покраснел.

— Да хоть в жопу! — взорвался он. — Ты не понимаешь, что после их пьянки ничерта от моего трактира не останется? Знаешь, что было в прошлом году?

Юноша опустил голову, пожал плечами.

— Они сожгли половину бара! Сожгли! Самодельными салютами! И знаешь, кто за это платил? Я!

После началась суета: стулья, имеющие хоть какую-то форму уносились на склад, литры алкоголя, от которых ломилась барная стойка, испарялись в считанные секунды.

— Леон Лазаревич, — снова пробурчал юноша, — куда вы так торопитесь? Ещё же два дня!

Грузин ударил кулаком по столу, поморщился.

— Антошка, — сдерживая поток гнева проговорил он. — Они всегда берут аренду на тридцать первое число. Но нажираются уже тридцатого! И пьянствуют, дай Господи, пока всё не разворотят, не выжрут всю выпивку и…

Живик осекся, видя как официантки прислушиваются к каждому его слову.

— В общем лучше подготовиться заранее, чтобы потом проще было собирать мой трактир по осколкам, Антошка.

Парень понимающе кивнул и, еле протиснувшись сквозь заваленный склад, принялся укладывать всё на свои места. А Живик тем временем, отправился страховать своё имущество.

***

— Страховка? — щуплый мужчина, одетый в богатый костюм почесал аккуратно уложенную седую бороду. — На твой бар? Тридцать первого?

Живик кивнул.

— Думаешь, после прошлого года мы оформим тебе страховку на бар, а потом будем за него еще и раскошеливаться?

Живик кивнул.

Мужчина поправил аккуратные, остроконечные очки, почесал ручкой у виска.

— Нет, Леон Лазаревич, — улыбнулся страховщик, — больше вы меня и мою компанию не проведёте. Я отказываю вам в страховании.

Грузин насупился. Сильно, очень сильно, помял пальцы на руках. Посмотрел на кабинет.

— Вот ты, дорогой мой, — начал Живик, — сидишь в хорошеньком кабинете, за хорошим столом, пьешь дорогой кофе, вертишь дорогой ручкой, одетый в дорогой костюм. А знаешь, где буду сидеть я второго января?

Страховщик отрицательно повертел головой.

— А я тебе скажу, дорогой мой, — продолжил грузин. — По уши в дерьме. Они разнесут мне бар в щепки, если ты не поддержишь меня в такой ситуации.

— Что тебе мешает отказать им?

— Отказать!? — удивился грузин. — Ты что! После такого плевка мой бар и вовсе опустеет. Он же сталкерский, как-никак.

Страховщик сделал задумчивый вид, поправил серебряный перстень на руке.

— А, — догадался Леон Лазаревич, — понимаю. Смотри, если ты, именно ты поможешь заключить мне этот чертов договор, то я отстегну тебе…

Живик намеренно снизил тон, зыркнул по сторонам.

Голоса страховщика мгновенно поползли на лоб.

— Тогда и я получу денежную защиту, и ты не останешься в обиде. Ну как, поимеем эту конторку?

Страховщик заулыбался, достал форму с ручкой.

— Оформляем?

— Спрашиваешь!

2

Что-то глухо ударилось об пол. После послышались вяло произносимые маты.

Корсар нахмурился, приложил пальцы ко лбу, поднялся и заполз под тёплое одеяло. Инстинктивно отыскал подушку и упал в нее. На ощуп она оказалась слишком упругой.

Он чуть привстал, откинул одеяло. Потёр красные глаза.

Осмотрелся.

Сегодня он лежал в очень уютной комнатке: рядом с кроватью стояла маленькая тумбочка с небольшим круглым зеркальцем. Она была усеяна всякими женскими штучками: помады, какие-то мази, старые бутылки от шампуней, куча расчесок и заколок. Казалось, апокалипсис затронул всё, кроме средств для ухода за женской красотой. На стенах было наклеено огромное количество постеров со звездами и знаменитостями прошлого века: музыканты, артисты, художники и поэты.

— За-а-ай, — послышался из-под одеяла сонливый женский голос. — Ты куда?

Корсар испуганно схватился за сердце. Обернулся. Приподнял одеяло.

Под ним, в очень странной, неестественной позе, совсем без одежды, раскинулась девушка лет восемнадцати-девятнадцати, с растрёпанными в разные стороны, густыми чёрными волосами. Впрочем, сталкер смотрел совсем не на волосы.

— Ого, — тихо удивился он, — вот это я нажрался вчера… Где я был-то?

— За-а-ай, — одеяло зашевелилось, сталкер почувствовал на себе теплые женские руки. — Полежи со мной еще…

Хватка ослабла, после чего Корсар аккуратно выпустил руки из ловушки.

— Ну уж нет, — прошептал он, — я этого… Ну того… За хлебом… На работу пошёл, в общем.

Он оделся так быстро, как одевался только в армии. Застегнул штаны, еле отыскал разбросанные по полу носки, быстро напялил кофту, наскоро накинул чёрное пальто и быстро растворился за дверью.

Как только он вышел из четырехэтажного здания, то сразу же отдышался. Залез в карманы, отыскал сигареты и зажигалку.

Было чертовски холодно. Он не понимал, как мог умудриться прийти сюда, в город, только в одном пальто и тонкой кофте. Но после таких пьянок рассуждать логически было самым недейственным методом. А ведь солнце ещё не успело выползти из-за горизонта. Вокруг темень, да такая, что черт ногу сломит.

Впрочем, сталкеру не понадобилось свету, чтобы на инстинктивном уровне, чувствуя, как ломит кости и виски, отыскать место, где можно опохмелиться.