Клянусь, что исполню...

– Потому что преследовать Майкла – пустая трата времени и сил, – ответила Оливия. – У Майкла нет совести, он может даже натравить на нас адвокатов или полицию. Но Луиза, Питер, Дейзи и другие – вы оба говорили о том, как они были потрясены услышанным.

– Однако они ухитрились очень быстро об этом забыть, – с горечью произнес Джим.

– Они ничего не забыли, – возразила Энни. – Они просто слабые, беспринципные…

– И жадные, – добавил Джим.

– Наверное, они совершенно растерялись, – неожиданно мягко проговорила Оливия. – Я много раз пыталась поставить себя на их место. Думаю, я почти могу понять их желание забыть об этом.

– А я не могу, – сказал Джим.

– Я же сказала «почти». А тебе, конечно, трудно. Ты так же отличаешься от Питера, как Карлос отличался от Хуана Луиса. Питер привык вести себя по-свински, но я все же думаю, что в нем больше глупости, чем истинной подлости. На Питера есть кое-какая надежда.

Энни план Оливии явно пришелся по душе.

– Да, когда я вспоминаю ту ночь, вспоминаю реакцию Луизы, мне кажется, что ее будет нетрудно подтолкнуть.

– И Дейзи, – добавил Джим. – По природе Дейзи порядочный человек.

– Если лишить их спокойствия, напугать, заставить думать, – закончила Оливия, – то, кто знает, может, они ополчатся на Майкла.

Меньше чем через неделю, в субботу, 24 сентября, Питер выходил из квартиры Энджи Рогоз, где он провел ночь, и лицом к лицу столкнулся с Оливией Сегал, молча посмотревшей ему в глаза. Два часа спустя, когда Дейзи Ариас выпорхнула из салона красоты на Ньюбери-стрит со свежим маникюром, у дверей ее ждала Энни Томас. А еще через час Луиза, возвращаясь с благотворительного ленча для бездомных, увидела Джима, который стоял, прислонившись к фонарному столбу, напротив ожидавшей ее машины.

Ариасы встревожились.

– В понедельник день рождения Питера, – сказал Джим Оливии в конце первого дня «облавы». – Кэри говорит, что они все едут в Нью-Йорк. Обед заказан в «Ле Бернардине».

– Ты рассказал Кэри о том, что мы задумали? – с неудовольствием спросила Оливия.

– Она сама мне позвонила по делу, – стал объяснять Джим, – и я вдруг решил, что ей надо кое-что рассказать. Оливия, сейчас она на нашей стороне, по-моему, она вполне это доказала своим поведением в тот вечер в Ньюпорте. В общем, она считает, что мы можем здорово выбить их из колеи, если закажем соседний столик.

– Она права, – нехотя признала Оливия.

– Но столик в «Ле Бернардине» заказывают за несколько недель, не так ли? – озабоченно проговорила Энни.

– Я это улажу, – решительно сказала Оливия, – даже если мне придется для этого купить этот ресторан.

Ночью с понедельника на вторник, сидя в номере «Плазы», они обменивались впечатлениями и пришли к выводу, что Ариасам было явно не по себе. Что совсем неудивительно. Задолго до того, как Оливия, Энни и Джим сели за соседний с Ариасами столик в «Ле Бернардине», Луиза со страхом смотрела, как Оливия сходит с трапа того же самолета, что и она сама. Питер, изменившись в лице, заметил Энни, покупавшую «Таймс» в вестибюле здания «Ариас Шиппинг Билдинг» на Третьей авеню, а Дейзи, побагровевшая от смущения и беспокойства, увидела Джима, наблюдавшего, как она расплачивается за три бюстгальтера и три пары трусиков в бельевом отделе универмага.

– Работает, – с гордостью констатировала Оливия. – Наш план работает.

– Их больше всего достает, – с воодушевлением подхватил Джим, – что никто из нас не сделал ни малейшей попытки с ними заговорить.

– Вы видели, какое лицо стало у Майкла, когда мы сели? – удовлетворенно проговорила Энни.

– А меня больше всего интересует Луиза, – сказала Оливия. – Дейзи уже просто в панике, а Питер явно наложил в штаны. Но я все же думаю, самую большую власть над Майклом имеет Луиза, а она уже явно на пределе.

– Из-за нас или из-за Майкла? – спросила Энни.

– Из-за нас, конечно. По-моему, она уже должна спрашивать себя, правильно ли она поступила, приняв сторону Майкла.

– А что, по-твоему, чувствует Майкл? – спросил Джим Оливию.

– Не знаю. – Ее глаза потухли. – Когда дело касается Майкла, я ничего не могу понять. Он слишком хитрый. У него слишком много лиц.

Так продолжалось довольно долго. Трое друзей непрерывно мотались между Бостоном, Ньюпортом и Манхэттеном, то и дело отвечая на вызовы своих осведомителей, сообщавших о местонахождении объектов.

– Сколько еще это может продолжаться? – наконец спросила потерявшая уверенность Энни, когда они завтракали на террасе ресторана «Стэнхоуп». – Сколько еще мы выдержим?

– Осталось совсем недолго, – спокойно ответила Оливия. Она налила себе еще кофе и принялась за яичницу.

– Ты все еще надеешься? – Джима тоже покинули остатки оптимизма. Он все больше и больше разочаровывался в нравственных качествах членов своего семейства. – Ничего не происходит.

– Этого мы знать не можем, – сказала Оливия. – За закрытыми дверьми может происходить очень многое. – Она окинула взглядом лица друзей. – Мне скучно есть одной.

– К сожалению, у меня совсем пропал аппетит. – Энни отодвинула тарелку.