Клетка для буйных. Программируемый мальчик

Инспектор прокомментировал:

— Например, так. А могла бы упасть и полка.

Полка с учебниками висела как раз возле кровати. Мальчик осторожно посмотрел вверх и поежился. Да-а… Угроза была весома.

Инспектор встал и степенно прошелся по комнате, держа ладонь за лацканом пиджака. Кстати, нелепый у него был пиджак. Вместо пуговиц — застежки, как у портфеля. Потом он остановился, неожиданно согнулся пополам, заглянул под шкаф и снисходительно произнес:

— Приветствую. С какого числа на заслуженном отдыхе? С первого?.. Поторопились, дорогой мой, хотя воля ваша…

Саша опешил. Никого там, под шкафом, не было, кроме старого ранца, с которым еще папа ходил за двойками. Токарев забросил его туда именно первого сентября. Инспектор принял надлежащий вид.

— Значит, так, Токарев. Разговаривать мне больше не с кем. Не стоит давать лишнего повода для упреков в неупорядоченном романтизме… Но подумать только, тебя, такого бессмысленного, раздольного, зыбкого, еще обвиняли в вытеснении граждан из своих клеток!

— Это не я… — машинально отреагировал мальчик.

— Да-да. Допросы пострадавших показали, что вторжение было произведено неким неопознанным гражданином.

И тут Саша задал вопрос, давно вертевшийся у него на языке. Он спросил, ощущая пробегающий по спине холодок:

— Господин инспектор, а кто из граждан пострадал?

— В ночь с первого на второе нападению подверглись… — инспектор задумался, вспоминая, — шкаф книжный, стол письменный однотумбовый, фортепиано «Таймыр»… и так далее. Впрочем, я сейчас уточню.

Саше внезапно стало жарко. В голове его образовалась каша, и при этом он, как ни странно, все-все понимал. Отдельные разрозненные события соединились в одну цепочку.

— Как я раньше не допер! — вскричал он, подпрыгнув.

Между тем инспектор осуществлял поиск списка потерпевших, сосредоточенно шаря где-то глубоко под пиджаком. Дело это оказалось непростым. Судя по положению его руки, он уже добрался чуть ли не до спины. Даже пару застежек расстегнул. И вдруг в результате неловкого движения пиджак распахнулся. Хлынул поток бумаг и папок, но инспектор судорожно дернулся, подхватил его и мгновенно запихал всё обратно. Саша успел заметить, что внутри этот канцелярский работник состоит из нескольких отделений.

— Беда с застежками, — впервые смутился инспектор.

— А вы что, чемодан? — тихо спросил Саша, проверяя свое открытие.

Тот помолчал немного. Лицо его посветлело, разгладилось, губы тронуло подобие улыбки.

— Вы не поверите, но начинал я портфелем, — сказал инспектор почти растроганно. — Трудное было время. Помню себя таким свежим, пахнущим кожей, до краев набитым очень важными документами. Я часто лежал на диванах, кроватях — отдыхал после напряженной работы. С тех пор я люблю лежачие места. Были и тяжелые испытания. Однажды во мне оказались березовый веник, соленый огурец и какая-то незнакомая мне бутылка. Наверное, это был несчастный случай. Потом меня заслуженно заметили, стали продвигать, я добился права изменяться физически и морально, и теперь я работаю на чердаке. Я теперь…

Инспектор вдруг умолк. Стал медленно разбухать, наливаясь значительностью, навис над комнатой, недобро огляделся. Комната будто вздрогнула. Затрепетали занавески, скрипнула кровать, заурчало в батареях. Саша сделал вид, что не испугался.

— У вас что, на чердаке министерство?

— Как?.. Не-ет, чердак — это… Это Чердак! Контролируем подотчетных в квартирах, учитываем проявления природных сил, осуществляем надзор — в общем, заведуем. Мне доверили сложный участок. Пока справляюсь.

Инспектор увлекся. Но от избытка информации голова у Саши давно шла кругом, и он вскоре перестал различать слова. Интересный рассказ превратился для него в сплошной бубнеж. «…А недавно демонтировали одного невменяемого. Утверждал, что граждане сделаны людьми. Бедняга! Я был против крайней меры, предлагал принудительный ремонт…» Чтобы лучше было слушать, Саша забрался под одеяло, устроился поудобнее…

День четвертый. Боец

18

…и, честно говоря, я не заметил, когда этот хмырь убрался на свой чердак. Обидно, заснул на самом интересном месте. А утром проснулся больным. Не так чтобы очень. Просто горло побаливало и все такое, — короче, вчерашнее купание в канале аукнулось. Мама вызвала врача, выдала мне антигриппин, сказала что, у нее сегодня комиссия, и ушла на работу. Я доволен, в школу идти не надо.