Клетка

Старик всё ещё смотрел на море. Такино достал револьвер из внутреннего кармана плаща, вытащил все пули, кроме одной, и повернул барабан. Русская рулетка. Именно этот метод убеждения Такино нравился больше всего. Он делал это настолько спокойно, что люди порой думали, что он просто шутит. Но, надо сказать, он никогда не шёл на попятную. Чаще всего этого оказывалось достаточно, чтобы у противника кровь отхлынула от лица. Он не останавливался до тех пор, пока другой человек не начинал плакать или писать под себя от страха. Такино становился упрямым сукиным сыном. Он давил и давил на людей, пока они не ломались. А если и это не действовало, то он плевал им в лицо, пока оно не покрывалось плевками. Начав, он делался безумным.

— Бессмысленно испытывать нервы человека, который настолько стар, что может умереть в любой момент.

Старик даже не взглянул на пистолет.

— Ты сказал, через полчаса?

— Сейчас, наверное, уже через двадцать минут.

— Похоже, нам только и нужно, что подождать.

— Чего?

— Давай просто подождём и посмотрим. Для начала можно убрать эту штуку. А то кто-нибудь поранится.

Старик оставался спокойным, всё так же глядя на темнеющее море, полы его куртки раздувались ветром.

Небольшая флотилия рыбацких лодок направлялась обратно в гавань; толпа людей стояла на причале, ожидая, когда они вернутся домой. С того места у волнореза, где они находились, всё казалось далёким. Такино раздавил ботинком ещё одну сигарету.

Вдоль волнореза к ним бежала маленькая девочка лет шести-семи, и её волосы развевались на ветру. Она кричала:

— Дедушка! Дедушка!

Старик тут же обернулся. Девочка смеялась.

— Наоми, где ты была?

— В школе.

— В школе? Но сегодня воскресенье.

— Знаю, но один дедушка попросил меня проводить его туда. У него часы отставали.

Дед расплылся в улыбке — и морщины разбежались по его лицу:

— Ладно. Слушай, почему бы тебе не сбегать до маяка, вон там, в конце пирса. А когда добежишь туда, сосчитай до ста и возвращайся.

— А зачем считать до ста?

— Тебе нужно будет отдохнуть после пробежки. Нехорошо слишком долго бегать.

Когда девочка удалилась на некоторое расстояние, старик снова повернулся к морю и спросил:

— Откуда, чёрт возьми, тебя принесло?

— Давайте не будем сейчас это обсуждать.

— Говоришь, их двое?

— Одна женщина. До Тайваня.

— Это не очень трудно.

— Но мне хотелось бы иметь какие-то гарантии, что они действительно туда попадут. Вашего слова для меня будет достаточно.

— Тебе что-то наплели?

— Скажем так: я бы потерял свою честь, если бы в конце концов они попали на корм рыбам.

— Так вот что люди говорят? Ха! — громко рассмеялся старик. Его взгляд всё ещё был устремлён к далёкому горизонту. Казалось, ему приятно слышать такие слова. — Их было трое, тех, кого нам пришлось высадить на полпути. Но они не стали кормом для рыб. Меня раздражают люди, которые думают, что они могу получить всё, что угодно, потому что имеют немного денег.

— На полпути — значит в море, так?

Девочка всё ещё бежала вдоль волнолома. Сейчас с трудом можно было различить цвет её одежды. Волосы Наоми летели по ветру.

Такино поднёс к губам сигарету, потом выпустил дым, и он исчез в наползающей темноте.

— Я могу заплатить вам миллион, — произнёс он.

— Не маловато ли? На борту этого судна у меня семнадцать человек, и им придётся сильно рисковать, чтобы выполнить твою просьбу.

— А мне казалось, вы говорили, что не любите жадных. Миллион иен так приятно потратить на внучку.

Девочка уже добежала до маяка и сейчас возвращалась обратно к ним. Интересно, она правда посчитала до ста?

— У меня был брат в Хиросиме. На двенадцать лет моложе меня, — сказал старик. Он всё ещё продолжал смотреть в сторону моря. — Авантюрист, настоящий глупец.

— Был. Вы хотите сказать, что он умер?

— Он никогда не умрёт. По крайней мере, пока останется кто-то, кто помнит его.

Такино подумал, что Сакурай тоже не мёртв. Пусть в тот день он получил десять пуль в сердце или даже больше, но в душе Такино — и Такаяси тоже — он никогда не умирал.

— Мне нравятся глупцы, — произнёс старик. — Но вовсе не из-за того, что они напоминают мне брата. А потому что я сам глупец.

— Возьмите их на борт ради меня, а потом уже и за миллион.

— Ты имеешь в виду, это докажет, что я дурак?

— Я тоже дурак. И всегда им был. Я говорю это не только для того, чтобы расположить вас к себе. Знаете, когда-то я ведь бросил заниматься такими вещами. Стал на правильный путь, завёл собственный бизнес и всё такое. И всё шло хорошо.

— Ну, тогда ты на самом деле дурак. Чертовски безнадёжный, — старик взглянул на Такино, а затем повернулся к внучке, которая бежала к ним вдоль волнореза. Его лицо смягчилось. Девочка, задыхаясь, подбежала к нему и прыгнула на руки. — Ладно, пойдём домой! — сказал он. — Пора принимать ванну, а потом обедать.

Девочка снова отбежала от них на некоторое расстояние. Старик медленно перевёл на неё взгляд. Потом он повернулся и произнёс:

— Итак, я выслушал тебя. Мои поздравления. Хотя лучше бы ты не вмешивал сюда Наоми.