Клетка

Он ничего не ответил. Лишь бесстрастно посмотрел на Сару. Потом не спеша отложил трубку и подошел к сосновому буфету. Сара услышала, как зазвенели рюмки и полилось спиртное. Он вернулся, грея в руке рюмку бренди, встал у кресла Сары, улыбнулся и сказал: «Как же это я сразу не догадался? Так вот почему у вас такие короткие волосы! Я думал, вы бежали из тюрьмы, но так сейчас женщин, по-моему, не стригут даже здесь, в Португалии. А вы, оказывается, монахиня… мне это и в голову не приходило. Как вас зовут?»

— Я была сестрой Луизой, а теперь — Сара Брантон.

— «Сара» мне нравится больше. Вы англичанка или ирландка?

— Мой отец англичанин. Мать была ирландкой.

— Кажется, я где-то слышал вашу фамилию. — Он вновь сел и вновь улыбнулся. — Ну вот, главное выяснили. Насчет ребенка вы уверены?

— У меня трижды не было месячных.

— Ваша мать умерла?

— Да, — теперь отвечалось легко.

— А отец, значит, жив. Монастырь вы известили?

— Отправила настоятельнице письмо, где рассказала, что собралась делать. А для отца меня давно уже нет в живых. Мало того, он разошелся с матерью, когда я была еще ребенком. У меня есть в Португалии тетя, но она почти все время проводит в Америке. Так что здесь я совсем одна.

— А тот мужчина? Отец ребенка?

— Забудем о нем. Во всем виновата лишь я сама. Он — доктор в маленьком госпитале, опекающем монастырь. Иногда просто не верится, что это и в самом деле произошло. Кажется, будто приснилось.

— Почему бы и нет? Так или иначе, я попрошу Германа осмотреть вас. Он знает толк в медицине.

— Какого Германа?

— Моего друга врача. Это он уложил вас в постель и сделал укол, от которого вы так долго спали. — Ричард помолчал немного, покусывая уголок нижней губы, и спросил: — А если бы не беременность, вы остались бы в монастыре?

— Не знаю.

— По-моему, тот, кто говорит «не знаю», прекрасно все знает, просто признаваться не желает. — Он покачал головой. — Вы ведь и раньше хотели убежать оттуда, верно?

— Да, хотела, но покончить с собой решила из-за беременности.

— Знаете, что я думаю? — заявил он с широкой улыбкой. — Вы просто опустили руки и поплыли по течению. Уверен: топиться — это не для вас.

Сара неуверенно улыбнулась и застыла, пытаясь сдержать чувства, нахлынувшие в ответ на грубоватые, но такие добрые и естественные слова Ричарда, а потом произнесла: «Как вы хорошо все объяснили… поставили на место. Не могу даже выразить, как меня это утешает».

— И не пытайтесь. — Он встал и подошел к магнитоле на книжной полке, бросил через плечо: — Вы отдыхайте, а я пойду, запру на ночь коз и кур.

Щелкнула кнопка воспроизведения. Воздух комнаты мягко тронула музыка. Сара откинулась на спинку кресла, закрыла глаза, отдалась ласкам скрипок и от всего сердца поблагодарила судьбу за то, что к жизни ее возвращает еще и один из любимых концертов Шуберта.

В то же самое время у себя дома в Челтнеме Арнолд Гедди, старший совладелец нотариальной конторы «Гедди, Парсонз и Рэнк», стоял у окна, смотрел, как по вечернему бульвару нескончаемым потоком движутся люди, а легкий апрельский дождик наводит блеск на молодую листву. Гедди вздохнул от внезапной грусти… сорок лет он стряпчий, и все время люди, люди и их заботы. Нет у него в работе истинного творчества, как, скажем, у художника, когда тот берет палитру и кисть и переносит на холст цвета, что виднеются за окном. Он невесело усмехнулся, сознавая, что подпадает под власть чуждой ему сентиментальности.

Он был невысок, с брюшком и залысинами, гладким бледным лицом и паутиной вен на скулах — лицом, которому он без труда придавал холодно-равнодушное выражение, чтобы скрыть свои мысли.

На столе зазвонил телефон. Гедди протянул руку за спину, снял трубку.

— Слушаю.

— Мистер Гедди, на проводе международная, звонят из Португалии. Хотят сначала узнать, согласны ли вы оплатить разговор. Это отец Доминик из монастыря в Лагуше.

Арнолд ответил не сразу, хотя и не удивился — отца Доминика он знал прекрасно, правда, не виделся с ним уже много лет. Наконец сказал: «Хорошо, соединяйте».

Вскоре в трубке послышался голос священника. Разговор длился минут пять. Потом Гедди попросил секретаршу позвонить полковнику Брантону и узнать, не примет ли он его сегодня вечером. Вскоре секретарша сообщила, что Брантон уехал в Уэльс и вернется только завтра.

Положив трубку, мистер Гедди пожал плечами. Ну и пусть. Дело не спешное, подождет и до завтра, и до следующего месяца. Узнав, что его беременная дочь утопилась, полковник и глазом не моргнет. Но есть другие, кого это, наоборот, очень заинтересует. Гедди снял трубку с другого телефона — прямой связи с городом — и набрал лондонский номер.

Ожидая ответа, он вздохнул, вспомнив Сару — светловолосую застенчивую девушку, а потом ее мать — страстную, как огонь, подвижную, как ртуть… да и бесшабашную — она жаждала получить от жизни все и ничем ради этого не гнушалась.

Глава вторая