Клетка

– Не приезжай в Мексику. – И он вешает трубку. Я перезваниваю ему, но меня сразу переводят на голосовую почту.

Это может быть последний раз, когда я разговариваю с ним. Возможно, я больше никогда не увижу Джуда. Если я войду в картель, то уверена, что умру, или что Джуд умрет, чтобы мы заслужили свободу. Я не хочу идти туда и оставаться с ним в плохих отношениях, поэтому я пишу ему: Я люблю тебя.

22

Джуд

Я сижу на кожаном диване Габриэля, нервно помахивая коленом, когда я слушаю, как он кричит по телефону.

– Хесус, завтра вечером недостаточно. – Пауза. – Чихуахуа, – фыркает он. – Хорошо.

Я смотрю, как струя дыма кружится перед моим лицом. Я закрываю глаза. Телефон издает звуковой сигнал, и я смотрю на него. Я люблю тебя. Я пишу в ответ: Я тоже тебя люблю.

Закрыв глаза, я думаю о своей Тор. Сколько прошло с того времени, как я ее видел в последний раз. Боже, эта женщина. Моя грудь сжимается при мысли о ней. Несомненно, она моя гребаная слабость. Я затягиваю сигарету в легкие. Звук Кайлы, плачущей по мне, то жалкое рыдание, которое разразилось по телефону, врезалось в мою память, и чем дольше я думаю о том, как она, должно быть, напугана, о том, что они могут с ней сделать, моя ярость начинает закипать. Все, что я вижу, красная пелена, а затем внезапно я погружаюсь в эту ужасную тьму, потому что я нихрена не могу с этим поделать. Я ее отец. Ее защитник ничего не может сделать. Я встаю с кушетки и шагаю, борясь с потоком эмоций, которые, черт возьми, меня захлестывают. Гнев, ярость и горе охватывают меня с молниеносной скоростью. Я хожу и курю, пытаясь успокоить гнев, пронизывающий меня, как гребаный торнадо F-5.

– Друг... – из дверного проема доносится голос Габриэля, и я поворачиваюсь к нему лицом. – Завтра утром мы встретимся с ними в Чиуауа, чтобы обменять Андреа на Кайлу.

Я провожу рукой по волосам, у меня сжимается челюсть.

– Завтра?

– Si. Это лучшее, что мог бы сделать Хесус. – Он щурит глаза. – Я думаю, он попробует провернуть какое-нибудь подлое дерьмо, попытается найти Андреа, чтобы ему не пришлось сдерживать свою часть сделки. Нам нужно переместить Андреа из этого дома в другой.

– Нам?

Он направляется к двери, и я следую за ним.

– Я не доверяю никому, кроме нас двоих и сыну Доминго.

***

Я наблюдаю, как некоторые из людей Гейба запихивают Андреа в наркотическом состоянии на заднее сиденье его «Хаммера», его руки связаны за спиной.

– К завтрашнему дню все закончится, – говорит Габриэль, кладя руку мне на плечо. – Ты вернешь свою дочь. – Но я вижу сомнение в его глазах. Морщину у него на лбу. С такими людьми никогда нельзя быть уверенным. Нет чести. Никакой верности. Слова ничего не значат.

Я киваю и прохожу с пассажирской стороны, рывком открываю дверь и скольжу внутрь. Габриэль садится за руль и заводит двигатель. Классическая музыка звучит через систему.

– Господи, что за...

– Мне нравится, когда я веду дела, – говорит он, отпирая консоль и вытаскивая пистолет, сжимая его в ладони и управляя свободной рукой.

Когда он едет по дороге, его лоб покрывается потом. Тот факт, что он на грани, заставляет меня нервничать. Я держу пистолет, палец лежит на спусковом крючке, пока мы едем по склону холма к городу. Это место грязное как дерьмо. Ветхие здания, повсюду бродячие собаки.

– Ах, посмотри на эту cholita, друг, – смеется Гейб, кивая в окно со стороны пассажира. Женщина в коротком топе и синей джинсовой юбке на коленях отсасывает мужчине на улице, в то время как люди проходят мимо.

Спускаемся с холма по направлению к эстакаде. Солнце высоко в небе, и я могу разглядеть три тени под мостом. Чем ближе мы подъезжаем, тем больше я замечаю, что эти тени – это тела, раскачивающиеся на ветру.

– Что за… – бормочу я и пригибаюсь, чтобы получше рассмотреть, как мы едем под ним. Капля крови забрызгивает лобовое стекло. – Бля, среди бела дня? – спрашиваю я.

Габриэль пожимает плечами.

– Это земля картелей, друг. Мировая столица убийств.

Андреа шевелится на заднем сиденье, бормоча себе под нос.

– Спящая красавица проснулась, – усмехается Гейб. – Не волнуйся, Андреа, я вернусь и убью тебя во сне, когда все закончится, – шепчет он. Андреа бормочет громче, и Габриэль наклоняется и включает радио.

Музыка раздается через динамик, а затем. Выстрел! Стекло разбивается, крошечные осколки падают мне на колени. Я смотрю на заднее сиденье и вижу, что Андреа лежит на там, кровь льется из пулевого отверстия в его черепе.

– Блядь! – кричу я, когда Габриэль съезжает на обочину дороги, скрипя тормозами.

– Что за хрень? – он стучит кулаками по рулю. – Ты, должно быть, шутишь. – Он садится на заднее сиденье и трясет безжизненным телом Андреа. – Чертово дерьмо, мужик!

Я смотрю, как кровь стекает по краю сиденья и растекается по полу. Что, черт возьми, только что произошло. Я поднимаю пистолет, поворачиваюсь и целюсь в окно, ища кого-то. Люди идут по улице, как будто ничего не произошло.

– Кто, черт возьми, стрелял в нас?

Габриэль смотрит в окно, держа в руке пистолет.