Клетчатая зебра

Но семья отмахнулась и от последнего аргумента. Генерал отчаянно баловал Аника (так сокращенно звали мальчика) и Анечку. Говорят, что первый ребенок – это последняя игрушка, а последний внук – первый ребенок. Бусыгин любил Нину, но воспитывал ее в строгости, получив же Аника, дедушка забыл про кнут и раздавал мальчику одни пряники. Но все же внуку иногда, крайне редко, делались замечания, один раз дедушка даже поставил его в угол. А вот Анечке Ким Ефимович разрешал все. Девочка садилась деду на спину, и генерал ползал на карачках по квартире, старательно изображая лошадь, а если Анечка, набедокурив, нежно обнимала дедушку и ласково журчала: «Прости, пожалуйста, больше никогда-никогда», – Ким Ефимович беспомощно улыбался и целовал проказницу.

Семья была счастлива до того момента, как Анику исполнилось тринадцать, а его сестренке двенадцать лет. Десятого апреля дети решили прогулять школу и отправились в кино. Несмотря на старшинство, тихий Аник всегда подчинялся весьма бойкой Анечке. И когда сестра заявила: «Скажем потом в школе, что нас родители водили к зубному врачу, а сейчас айда на сеанс», – только молча кивнул.

Аник отлично знал: спорить с Анечкой бесполезно. Посмотрев фильм, дети стали продвигаться к выходу, и тут их разделила толпа зрителей, спешащих на улицу. Аника оттеснили взрослые, Анечка же, активно работая локтями, пробила себе дорогу на улицу одной из первых. Мальчик вышел из кинотеатра чуть ли не последним и был уверен, что сестра злится сейчас на него, ожидая на улице. Он даже вжал голову в плечи, ожидая тумаков. Но девочки на площади не оказалось.

Аник побегал по округе и побрел домой, ему пришлось рассказать родителям о прогуле. Нина и Коля встревожились и отправились на поиски дочери. Ким Ефимович поднял на ноги всю Москву, лично обшаривал все чердаки и подвалы в округе, тормошил милицию. В конце концов труп Анечки нашли на стройке совсем недалеко от кинотеатра.

Опознав тело, безутешный дед налетел на Аника со словами:

– Это ты виноват! Подбил ее прогулять уроки и бросил!

Бедный мальчик попытался оправдаться:

– Я не хотел, идти в кино решила Аня.

Но Бусыгин упорно повторял:

– Если бы ты не отпустил сестру, та бы сейчас была с нами.

Нина, Коля и Анна Марковна, горевавшие об Анечке, не замечали, как дедушка изводит внука. Квартиру украсили фотографиями девочки, взрослые постоянно вели о ней разговоры, дни рождения и смерти девочки были объявлены траурными. Анна Марковна и Нина стали богомолками, постоянно бегали в церковь, истово молились за душу невинно убиенного ребенка, Николай пошел на вторую работу, он решил заполнить время до отказа, хотел, чтобы у него не осталось даже минуты для горестных мыслей. Ким Ефимович один сидел в своем кабинете, чем он там занимался, никто не знал. Об Анике все забыли, мальчик был предоставлен самому себе, только мама иногда вдруг обнимала его и вздыхала. Но он не радовался ее вниманию, понимая – она вспоминает Анечку и только христианское смирение запрещает ей укорять сына в смерти дочери. Анна Марковна тоже не ругала внука, Николай вечно отсутствовал, а вот Ким Ефимович не стеснялся выражать свои эмоции и, изредка натыкаясь на кухне на внука, шипел:

– Есть захотел? А вот Анечке больше ничего не надо.

Многие подростки, очутившись на его месте, могли бы выдать агрессивную реакцию, но тихий, неуверенный в себе, мягкосердечный Аник сам начал верить в то, что виноват в гибели Ани, и перестал вымаливать у дедушки прощение.

Через год после гибели Анечки умерла Нина. Николай какое-то время жил с тестем и тещей, потом женился и переехал в Екатеринбург. Аник остался с дедом и бабушкой. Анна Марковна умерла, когда парень поступил в медицинский институт, а два года назад Аник перевез деда в пансион, квартиру запер и перестал сюда заглядывать.

– Значит, сдал деда в дом престарелых, – уточнила я.

– Аник не такой! – возмутилась Ляля. – Он Кима Ефимовича не бросал, постоянно пекся о старике. Аник святой! Ким Ефимович на внука нападал, а тот в ответ лишь тихонько говорил: «Дедушка, не надо, успокойся. У тебя давление повысится, не дай бог случится гипертонический криз».

– Но, несмотря на святость характера, Аник избавился от деда, отдал старика на попечение государства, – вздохнула я.

Ляля всплеснула руками.

– Что вы говорите! Какое государство? Аник отвез Кима Ефимовича в частный пансион «Солнечный парк». Это в Зеленограде. Дом стоит в лесу, условия шикарные, прямо пятизвездочный отель.

– Вы там были? – удивилась я.

– Нет, – призналась Ляля. – Подождите минуточку…

Споро развернувшись, старушка юркнула в свою квартиру. Я, наплевав на микробов, села на ступеньку лестницы.