Клесана

– Устала? Я? – Переспрашиваю и пересекаю границу площадки. Смотрит, как настоящая! Так близко мы. И весь мир вокруг уже размыт. Шагаю к ней ближе, исчезает моя броня, колючесть и боевая готовность вообще. Пересекаю площадку, хочу ее обнять.

– Ломать, не строить, – выдает с укором.

Опешила я вдруг, встала, как вкопанная. Обернулась, через песочницу прошла, а там ее домик из песка, по которому я и прошла, ведерко рядом с водой. Все продуманно, как в детстве. Но Алина не делала такого в десять лет. Намного раньше. Поворачиваю голову к собеседнице. Уже семилетняя Алина смотрит на меня. В глазах ее голубых тот же укор.

Что за чертовщина? Игра больного сознания?! Девочка начинает реветь, и я теряю контроль. Бросаюсь к ней обнимаю. Настоящая, горячая, тельце бьется в истерике. Как же приятно касаться родного.

– Давай сделаем новый? – Утешаю ее.

– А ты сможешь? – Раздается сквозь всхлипы.

Отпряла, посмотрела на Алину. Такая миленькая, маленькая, вечно бы любовалась ею. Киваю с кривой улыбкой.

– А что делать со старым домиком? – Вдруг спрашивает почти как взрослая.

– Починим, – пожимаю плечами. Разглядываю ее и не могу оторваться.

– Воды не хватит, – произносит вдруг с досадой.

– Тогда просто починим твой, – предлагаю.

– Старое уже не интересно.

Становится страшно. Отшатнулась от иллюзии. Не Алина это!! Она не может так на меня смотреть! На задницу упала перед образом ребенка. А та недоумение строит, затем улыбается.

Мы ведь говорим. Пытаюсь собраться с мыслями.

– А если в старом те, кто любит тебя? – Задаю не простой вопрос с опаской.

– Странная ты, – отвечает малышка. – Ты взрослее меня, а не знаешь, что это всего лишь песок.

Поднимаюсь, не спеша, не отрывая глаз от нее.

– А почему тогда плакала?

Иллюзия руки на груди скрещивает, глазки узкими щелками делает, ну вылитая мимика Алины в детстве!

– А знаешь, Лера, иногда бывает обидно, когда ломают построенное. Особенно если долго строила. И много ведер воды принесла сама.

– Дело ведь не в ведрах, – выпалила я, догадываясь, с кем на самом деле разговариваю. И становится жудко.

День резко сменяется вечером. А я на ее лицо смотрю, на том ни единый мускул не дрогнул. Посыпались капли на голову. От неожиданности чуть душа тело не покинула. Дождь пошел. Забарабанил по железным конструкциям, по земле, по песку. Запах потревоженной дорожной пыли вызвал ностальгию. Мимолетно…

– Теперь не нужны ведра воды, можно так строить, – говорит мне. – Так думаешь ты, человечка Лера? Можно строить?! Можно вернуть былое?! Или же все по новой начать?! Изменить ход времени, свойства вещей и линии событий?!

Попятилась я. Клесана со мной говорит, нет больше сомнений.

– Отдай мне Эрея Авеля, – шепчу, вылавливая на ее лице хоть малейшую эмоцию. Но их нет. Кукла!!

Сыплется песком мой созданный мир. И вскоре не остается ничего, кроме звездной черноты. И Алины, что все еще сидит уже на воображаемых качелях. Ее взгляд задумчив, он идет сквозь меня.

– Зачем он тебе? – Говорю уже в голос, который дрожит.

Пожимает плечами, уводя взгляд!! И вдруг снова устремляет его на меня. Зрачки больше не голубые, а фиолетовые!! В них тысячи галактик, миллионы миров, мириады жизней, взрывов, смертей и перевоплощений. Вот она, Клесана, обратившая наконец, внимание на одну душу из бесконечного множества.

– А тебе?! – Раздается резкий вопрос, застающий врасплох. Он словно будит ото сна. Обезоруживает.

Мысли куда – то пропали. Никогда я так не боялась. Тысячи аргументов припасла, фраз, что столько времени проговаривала, выражений, что могли бы убедить. Но голова моя пуста.

Волнение давит на внезапно пересохшее горло.

– Люблю, – отвечаю просто.

– Что ты знаешь о любви, Лера? – Произносит образ Алины и поднимается.

Идет ко мне грациозным шагом, будто это взрослая женщина шествует по подиуму.

Пячусь назад, но такое ощущение, что стою на месте! Расстояние неминуемо сокращается. Ощущаю угрозу и перекидываюсь в бестию. Все на уровне инстинктов.

Усмехнулась Клесана, увидев меня страшной. Но вряд ли испугалась, продолжила свой путь! Три шага до меня, два… один. Останавливается! Смотрит снизу–вверх.

– Что я тебе сделала, что ты готова меня убить? – Произносит с такой невинностью, и в голосе, и во внешности.

Хочется сказать многое: захватила мой мир, забрала сестру, а тут любимого. Да что о личном?! Весь мир страдает из – за тебя!! Ты исчадие, само зло… ты… ты… истончается злость. Не пойму почему так.

– Я не знаю, – раздается мой ответ вопреки всему. Черная броня просто ссыпается с меня, обнажая хрупкое человеческое тело.

Опускаюсь на корточки. Толи обессилила, толи потому что не могу больше так. Глаза в глаза смотрим. Фиолетовые зрачки. Слишком они красивые, чтобы оторваться. Что – то изменилось. Не могу я ненавидеть собственную сестру, не могу злиться на ту сущность, что создает этот образ.

Улыбается. Понимаю, что мной манипулируют ловко. Крутят и вертят с такой легкостью, что самим смешно. А я не могу с собой ничего поделать.

– Почему ты такая? – Осмеливаюсь спросить.