Клеймо подозрения

— Это был человек, который потерпел полный крах, — во всяком случае, физический. И он уже почти полностью перестроил свое отношение к жизни. Я говорю «почти», потому что кое-что для него еще все-таки оставалось... Он старался не злоупотреблять этим немногим. Все вокруг считали, что он идеально счастлив — живет спокойно, имеет приличный доход от мотеля и массу времени для рыбной ловли, но ведь не так-то просто подавить в себе честолюбие и отказаться от желаний и устремлений. Мне кажется, я помогала ему, и он нуждался в моей поддержке.

Раньше он жил, как паровой двигатель с закрытым предохранительным клапаном. Разумеется, это его чуть-чуть не убило. Мы с ним повстречались у врача, точнее, в клинике. Я работала в лаборатории больницы, а он лечился у кардиолога.

Мы встретились как раз после его разрыва с женой. Вы можете подумать, что я поймала его в минуту слабости? Но только это была не минута слабости, а настоящая катастрофа: скандальный развод, потеря большой части имущества, инфаркт и проигранное дело в суде, которое привело к финансовому краху. Если у вас складывается впечатление, что я подобрала обломки и постаралась их склеить — ну что же, против этого я ничего не могу возразить. Его сильно потрепало, но человек в нем еще не погиб. Он сохранил чувство юмора и способность видеть жизнь в перспективе. Но был осужден на существование, которое считал уделом старых леди. И такое существование он должен был вести всю оставшуюся жизнь, конечно, если хотел жить. И я просто помогала ему... Мы понравились другу другу с первой нашей встречи и сумели приноровиться к нашим возможностям. Ну, например, он больше не мог заниматься спортом, как бывало в прошлом, но выяснилось, что нам обоим нравится выходить в море на маленьких парусниках. Мы любили устраивать себе маленькие пикники, а также лежать на воде, надев маски и наблюдая за подводной жизнью. Музыка утомляла его, но мы оба любили читать... Да, я бы могла рассказывать вам об этом бесконечно, Билл, да что толку! Он был просто не способен на то, в чем вы его подозреваете. У него было сильно развито чувство порядочности. И к тому же Редфилд был его другом...

Я улыбнулся ей.

— Я же не обвиняю его, — сказал я. — Просто в таких случаях, как этот, приходится подходить к делу со всех сторон. И, видит бог, у нас этих сторон совсем не так много...

Я встал и прошелся по комнате. Меня мучило беспокойство — все было чертовски неясно...

— Вы уверены, что не забыли сказать, что Редфилд не сможет поехать с ним на рыбную ловлю?

— Конечно, уверена.

— И он вас правильно понял?

— Билл, ну а кто мог не понять такую простую вещь?

— Может быть, он был рассеянный? Или забыл о ваших словах?

Она покачала головой:

— Нет... тем более, что уже непосредственно перед уходом он обещал мне быть осторожным — я опасалась, что он едет один... Не понимаю, что вы стараетесь выяснить?

— Только один факт: с какой целью он заехал к Редфилду?

Она удивленно посмотрела на меня:

— Вы думаете, он заезжал к Редфилду?

— Иначе и быть не могло... И если она была там в это время со Стрейдером...

Она нахмурилась:

— Вы думаете, она могла заниматься этим в собственном доме?..

— Конечно! Если я еще не очень хорошо успел обрисовать вам ее характер, то знайте, что эта особа не очень-то щепетильна. Я думаю что все это происходило именно там и убийство произошло тоже в доме Редфилда...

— Но почему? — спросила она жалобно.

— Не знаю, — ответил я.

Я не мог привести ей никаких доказательств, но все эти три человека должны были оказаться за 15 минут, которые еще не поддавались учету, в одном и том же месте. А поскольку Лэнгстон был в машине, то именно он и должен был заехать к Редфилду. Но даже если он действительно туда поехал, к чему это убийство? Правда, ситуация несла в себе все элементы взрыва, но он мог бы произойти только в том случае, если бы она была совершенной дурой или бы сошла с ума. Все, что ей нужно было сделать, это подойти к дверям и сказать Лэнгстону, что Редфилда нет дома...

Нет, это было далеко не все! Далеко не все. Начать хотя бы с того, что в этом деле был замешан по меньшей мере еще один мужчина. Случай с кислотой, упорные попытки свести Джорджию Лэнгстон с ума или подорвать ее здоровье гнусными намеками по телефону Зачем? Ну, предположим, Цинтия Редфилд хотела, чтобы в убийстве обвинили Джорджию Лэнгстон, но потерпела неудачу. Но ведь ее единственная цель — отвести подозрения от себя, и это ей удалось. Зачем же бить хлыстом мертвую лошадь? Садизм? Случай для психиатра?

— Мы зря ломаем себе над этим голову, — сказал я. — Давайте пока оставим. Пообедаем вместе и не будем сегодня говорить об этом ни слова... — Тут я вспомнил, какой у меня живописный вид и добавил: — Конечно, если вы не против того, чтобы появиться в публичном месте с человеком, голову которого украшает плешь и марлевая повязка.

— Совсем не против, — сказал она с улыбкой, в которой была лишь едва уловимая тень натянутости.