Клеймо красоты

– Я сначала двинул в ту сторону, – признался Виталя. – Но дымина становился все гуще. Думал, это только в ложбинке так, но нет, когда выбрался на взгорок, лучше не стало. Я… ну, это, типа жутко стало… – неловко пробормотал он. – Иду, как в страшном сне. Подумал, подумал – и чесанул назад. У вас все же машины есть. Может, еще прорвемся!

– Есть, да не про твою честь, – буркнул Петр. – Еще одну тебе дать, чтоб ты и ее рассадил об дерево, как мой «Москвич»? Спасибо за него, кстати. Большое человеческое спасибо!

– Да ладно тебе, братилла, – искательно поглядел на него Виталя. – Это ж не я был за рулем, а Змей. И я так тебе скажу: «москвичара» твой был чистое старье, не разовьешь на нем хорошей скорости. Пора новый заводить, теперь на таких уже никто не ездит.

– Теперь-то уж точно, с вашей помощью, – проворчал Петр, впрочем, беззлобно, даже рассеянно, и пошел в ближний двор, к сараю.

Обернулся на полпути:

– Кстати, хочу сразу отбить у тебя охоту угнать другую машину. Очень может быть, что на ней к станции не прорваться. Не исключено, что на «хорошей скорости» ты въедешь в самый огонь. Если уж там такое задымление, как ты рассказываешь…

Сквозь грязь и пыль, покрывавшую потное лицо Витали, проступила бледность:

– Да вы что, мужики? В натуре, без лажи?! Ну, делишки… А другой дороги здесь нет?

– Я так понял, что нет, – отозвался Сергей.

– А если поискать?

– Некогда нам искать, – вмешалась Маришка. – Деревню окапывать надо. Вон Петька лопаты тащит, берись, ты же здоровый конь.

– Чего? – робко переспросил Виталя.

Маришка в двух словах объяснила ему ситуацию, и лицо Витали приняло детское, обиженное выражение.

– Иришка… – пробормотал он. – Мужики… Да вы что, самоубийцы, что ли? Геройство проявлять?! Драпать отсюда надо, драпать без оглядки, а не эти дрова спасать! – Он махнул на ближний заколоченный дом с провалившейся крышей.

– Дело хорошее, – невесело усмехнулся Сергей. – Но, похоже, драпать уже поздно. Придется все-таки проявлять это самое геройство. Нам просто ничего другого не остается, если хотим жить. И, может, хватит дискуссий? Перед твоим появлением мы все обсудили, и довольно бурно, проголосовали и постановили…

– А через болото?! – радостно заорал Виталя. – Если через болото уйти? Через него огонь факт не пройдет.

– Огонь-то не пройдет, – послышался надтреснутый голос. – Но ведь и ты не лапчатый гусь – не переплывешь, не перепелица – не перелетишь!

Все разом обернулись, ощутив одно и то же: будто в этот жаркий, угарный день вдруг повеяло стужей.

Ирина покачнулась, и Павел с Виталей подхватили ее с обеих сторон.

Да уж, было от чего покачнуться! Встреться она один на один с этим стариком, неведомо откуда взявшимся посреди деревенской улицы, наверное, с криком бросилась бы прочь, словно увидела выходца из могилы.

Он был похож на призрак: белый призрак. Волосы его, расчесанные на прямой пробор и спускавшиеся чуть ли не до плеч, давно уже утратили серебристый оттенок седины и стали просто белыми, как бумага. Такими же были и кустистые брови, и борода, доходившая старику до середины груди. Лицо казалось выточенным из слоновой кости – бледное, с туго натянутой пергаментной кожей. Одет в белую рубаху навыпуск и белые штаны – просторные холщовые портки, какие Ирина видела только на картинах девятнадцатого века. Одежда незнакомца, чудилось, тоже сохранилась с той поры, ну а сам он казался даже не столетним старцем, а как бы посланцем других времен, такое неколебимое спокойствие осеняло его высокий бледный лоб.

– Здравствуйте, дедушка Никифор Иваныч, – пропищала Маришка, на миг превратившись в маленькую испуганную девочку.

Правда, правда, она даже сделалась меньше ростом! Стояла, напряженно стиснув руки, таращась на высокого старика снизу вверх, как первоклашка на директора школы.

Вдобавок он был невероятно худ, однако держался очень прямо, словно груз прожитых лет не давил на плечи, не гнул спину.

– Вот… мы тут…

– Вижу, – медленно кивнул старик. – Беду отвести решили от деревни? Благое дело.

Он медленно повел глазами по лицам. Черты его не дрогнули, однако Ирине показалось, будто бледно-голубые, словно выцветшие от времени, глаза улыбнулись ей. Нет, почудилось, конечно.

Старик равно внимательно оглядел Петра, Павла, Виталю, секундой дольше задержал взгляд на Сергее, и Ирина обратила внимание, как тот вызывающе вскинул голову под этим взглядом. Потом старческие глаза снова скользнули к Витале:

– Дороги через болото нету, вот какая беда, дитятко. Делать нечего – придется обороняться. Вишь вон, как мирские[5] стараются!

Почудилось, или в этом мертвенном голосе проскользнула усмешка, когда старик медленно повел рукой в сторону бабок, маленький крестный ход которых уже возвращался из-за околицы?

– Как это нету дороги?! – неровным голосом воскликнул строптивый Виталя. – Не может такого быть, чтоб не было! Там же другая деревня. Я знаю! У вас же должно быть какое-то сообщение! Вдобавок дождей не было чуть не месяц, там небось все повысохло!