Клеймо Дьявола

Фенриц же, набрав полную корзину бутылок, бранясь сквозь зубы, направился к себе.

Недалеко от своих дверей он неожиданно вновь увидел Лили, удивившись её меловой анемичной бледности. Не видя его, она, чуть пошатываясь и цепляясь за стену, медленно пошла вниз по ступеням. Занеся корзину с бутылками к себе в гостиную, заинтригованный Нергал рысью помчался к Мормо.

Тот встретил его противоречивым сочетанием хамской ругани и лучащейся довольством физиономии.

— Gerippe! Scheusal! Ты что мне подсунул?

— Чего ты разорался? Разве не помнишь, что сказал на последней проповеди отец Бриссар? «Делитесь с ближним последним!» Могли ли не задеть моё нежное сердце столь проникновенные слова? Я и поделился…

— Чем? Последней… — Мормо употребил слово, которое, хотя не произносилось в аристократических салонах, было в ходу у всех грузчиков крупных морских портов. — Хотя… — он помолчал, а потом задумчиво продолжил, — кое в чем она мастерица. И о-о-очень вынослива, а главное, полностью лишена дурацких комплексов. Я и не думал… Но — шлюха.

— А ты кого хотел? Терезу Авильскую? А, кстати, что ты с ней сделал? Шалава шаталась, как мачта в шторм.

— Да я не стал бы… сам понимаешь, здесь ещё годы торчать… но рыжая бестия пыталась укусить меня. В избытке чувств, надо полагать. Пришлось показать ей, как это надо делать…

— Ты не переусердствовал?

Мормо улыбнулся. От такой улыбки многим бы стало не по себе. Впрочем, к Нергалу это не относилось.

— Ну что ты, дружок. Я не голоден. Так она согласилась на Мессу?

Фенриц изумлённо, слегка вытаращив желто-карие глаза, кивнул.

— Надеюсь, она не будет слишком шокирована, когда узнает…

Нергал перебил:

— Она знает.

— Что?!

— Я сказал ей.

— Ты…сошёл с ума? Постой, а что она?

— Я ж тебе говорю, согласилась.

Брови Мормо взлетели на целый дюйм.

— В любом случае, если в первый раз она там появится… — Август резко прервал разговор, облизнул алые губы и деловито осведомился, — ты доел поросёнка?

Сложившееся после первой близкой встречи не слишком высокое мнение Мормо о Лили, после первой же Черной мессы, проведенной совместно в его апартаментах, выросло на порядок. Участие Лили, по мнению Августа, придало этому немного сухому и чопорному церемониалу отблеск некой сакральной порнографичности, изощренной и рафинированной пикантности и даже — высокой театральной трагедийности.

Лили начала возбуждать Мормо и нравиться ему.

Глава 4. Склонности и предпочтения

«Владей я словом огненных поэм,

Я б всё равно пред ней остался нем…»

И.В. Гёте «Фауст».

…Рубиновое вино искрилось в бокалах, восковые свечи чуть потрескивали в позеленевших бронзовых шандалах. Морис де Невер казался откровенно пьяным, Гиллель Хамал тоже расслабился и потерял счет выпитому. Они засиделись в комнате Хамала далеко за полночь. Гиллель говорил о женщинах, а Невер слушал, изредка вставляя реплики.

Он не любил подобную болтовню, но сейчас почему-то живо и охотно поддерживал беседу. Из случайно услышанного разговора двух девиц в борделе Бове, Морис знал, что «клиента ужасней, чем мсье Хамал» здесь ещё не встречали, и французу хотелось понять, что такого ужасного могли найти шлюхи, привыкшие к любым прихотям, в этом лощёном и субтильном юноше? При этом, ему хотелось проверить и ещё одно странное подозрение, правда не оформившееся до конца в мозгу, — и потому он то и дело подливал вино в бокал Хамала.

— Вы, Невер, я заметил, каждую раздеваете взглядом, но равно холодны ко всем. «Женщина — как сон, должна чаровать ночью и исчезать поутру»? Полагаю, Вы правы. Трудно найти La Venus de l'Adriatique sort de l'eau son corps rose et blanc… для чего-то стоящего. — Язык Хамала поворачивался с трудом. — Но вы, французы, надо отдать вам должное, тонко понимаете женщин.

Невер исподлобья бросил короткий недоумевающий взгляд на Гиллеля и улыбнулся. Голос его был пьяным, Морис чуть растягивал фразы, которые, под влиянием выпитого, несколько утратили четкость.

— Нет-нет, Хамал, притворяться, что понимаешь женщин как-то даже невежливо, а вот действительно их понимать — это уже… аморально. Я никогда и не пытался — ни понимать, ни объяснять, ни, что ещё глупее, — убеждать. Убедить можно мужчину. Я иногда — уговаривал. Впрочем, даже этого почти никогда не требовалось.

— Ещё бы, с такой-то внешностью, — Хамал завистливо, но беззлобно покосился на Мориса. — конечно, любая La Venus de l'Adriatique всегда к услугам вашей постели, и понимать, что она там думает, — излишнее беспокойство. Впрочем, иногда такое понимание полезно…. — Он пьяно улыбнулся. — Всё не решаюсь спросить о вашем самочувствии после общения с рыжеволосой бестией. Я не мог предупредить вас, простите, сам не сразу понял… Мысли этих баб… — язык Хамала совсем отяжелел и заплетался. — Впрочем, — вяло продолжил он, — мужчина, если бы даже и смог понять, что думает женщина, всё равно ни за что не поверил бы.