Клей

Это рассердило Генри. Терри был на год старше своих одноклассников – прошлый год он пропустил из-за менингита. Кто-кто, а уж он-то не должен был плакать. Это всё Элис виновата. Она его испортила. Из-за болезни до сих пор возится с ним, как с младенцем. Теперь-то парень уже в полном порядке. Генри хотел было и по причёске проехаться, мол, чего от него ждать, если он ходит как девчонка. Но Элис уставилась на него в упор, и в глазах её горели сотни обвинений. Генри отвернулся. Она взглянула на его подбородок, на крепкую шею и почти машинально перевела взгляд на Терри.

Всего полтора года назад мальчик был так болен. Он едва выжил. И вот Генри кидает их всех, кидает ради неё: грязной, неразборчивой сучки.

Беспощадная реальность ударила ей в грудь, и Элис даже не попыталась съёжиться, уйти от удара.

БАХ

Элис сидела с гордо поднятой головой, чувствуя на плечах его вялую руку. Следующий приступ мучительной боли будет, конечно же, полегче прежнего.

БАХ

Когда же станет легче, когда же стихнет боль, когда она, они переживут это

БАХ

Он уходит от них – к ней

И тут якорь его руки отпустил Элис, и она поплыла в окружающем её воздушном пространстве. Периферийным зрением она видела, как он подкинул Ивон в воздух, потом собрал детей в охапку, обнял обоих; прошептал на ушко важные наставления, как тренер школьной команды по футболу, подбадривающий игроков в перерыве.

– Папа устроился на новую работу, и теперь он часто будет в разъездах. Видите, как мама расстраивается? – Генри не видел, как Элис сначала вытянулась, напряглась, а потом обмякла, как подкошенная его словами. – Это значит, что вы оба должны будете ей помогать. И чтоб я больше не слышал, что ты ревёшь в школе, Терри. Ревут только глупые девчонка, – сказал он сыну, подставив кулак под мальчишеский подбородок.

После чего Генри порылся в карманах брюк и выудил пару монет в два шиллинга. Одну он сунул в руку Ивон, сохранившей беспристрастное выражение, в то время как глаза Терри округлились и загорелись предвкушением.

– Запомни, что я тебе сказал, – улыбнулся Генри сын, прежде чем выдать ему такой же презент.

– Папа. Ты будешь к нам приходить? – спросил Терри, не отрывая глаз от серебряной монеты на ладошке.

– Ну конечно, сынок! Мы пойдём на футбол, смотреть «Джем-тартс»!

От этих слов Терри воспрял духом. Он улыбнулся папе и снова уставился на даренные два шиллинга.

Элис ведёт себя очень странно, размышлял Генри, поправляя галстук и собираясь откланяться. Просто сидит вся скукоженная. Ну что, он своё слово сказал, дал ей все гарантии. Он будет рядом, будет присматривать за детьми, будет водить их в «Милк-бар» на молочныйы коктейль или в «Браттисанни» есть рыбу с картошкой. Они это дело любят. Продолжать разговор с Элис резона не было. Она только озлобится, детям это видеть не следует. Лучше всего просто потихоньку слинять.

Генри стал продираться меж столов. Он снова зыркнул на старческую парочку. Те глаз не отвели и вызывающе уставились на него. Он пробрался к их столику и, указывая на нос, сказал мертвецки спокойным тоном:

– Прибор держите подальше от окружающих, а не то сломается на хер.

Старики онемели от такой дерзости. Задержав на секунду тяжёлый взгляд, Генри изобразил лучезарную улыбку и пошёл к задним дверям паба, не взглянув ни на Элис, ни на детей.

На сцену лучше не нарываться.

– Ну ты кремень! – выкрикнул Дейви Гирван и встал, намереваясь пойти за Генри. Но тут его осадила жена, Неси:

– Да сядь ты, Дейви, не связывайся со всяким сбродом. То ж отребье, а ты…

Дейви неохотно сел на место. Этого парня ему нечего было бояться, просто он не хотел заваривать кашу при Несси.

В пабе, по пути к выходу, Генри обменялся несколькими кивками и «привет, как делами». Старина Дойл был с одним из своих пацанов, Герцогом, кажется, и ещё с каким-то придурком. Вот, пожалуйста, клан гангстеров: папаня – лысый, жирный, скорченный, как припадочный Будда, Герцог Дойл с тонкими редеющими волосками, всё ещё собранными в кок а-ля «тедди-бой», чернеющими зубами и перчатками на пальцах. Он кивнул медленно, оскалившись по-акульи. Да, подумал Генри, окраины – лучшее место для такой публики. Чем хуже здесь, тем лучше в центре. В воздухе тяжёлой тучей висело почтение, которое остальные выпивохи испытывали к мужчинам, сидящим за столом, где за игрой в домино по рукам ходили сумму побольше, чем каждый из них получал за месяц на местной стройке или фабрике. В этот паб Генри ходил с тех пор, как они переехали. Были пабы и поближе к дому, но он предпочитал этот. Здесь наливали приличную пинту «Тартан-спешиал». Но сегодня она пришёл сюда в последний раз, во всяком случае он ещё долго здесь не появится. Ему здесь особо никогда не нравилось, подумал он, выходя на улицу; у черта на куличках. Нет, пожалуй, сюда он больше не вернётся.

Во дворе Несси Гирван вспоминала передачу про голод в Биафре, которую она посмотрела накануне вечером. Бедняжки, посмотреть на такое – прямо сердце разрывается. А вот попадаются ж упыри, и таких – пруд пруди. Она не понимала. Зачем некоторые заводят детей.